- Не шути этим, дорогой мой. Ты так не говорил когда-то. Ох, неужели ты не понимаешь, неужели не видишь, что ты становишься жертвой той самой системы, которую ты всегда ругал, всего того, что ненавидел?
Кристин так волновалась, что на нее жалко было смотреть.
- Или ты забыл, как бывало говорил о жизни, что она должна быть подъемом вверх, словно штурмом крепости высоко на горе, крепости, которой не видно, но о которой знаешь, что она там и что ее нужно взять.
Эндрью недовольно пробурчал:
- Э, я тогда был молод... глуп. То были просто романтические бредни. Ты оглянись вокруг и увидишь, что все думают то же самое - берут от жизни, что могут. Это единственное, что остается.
Кристин мучительно вздохнула. Она чувствовала, что должна сказать все - теперь или никогда.
- Эндрью, милый, нет, это не единственное. Пожалуйста, выслушай меня. Ну, прошу тебя! Я так несчастна из-за... из-за этой перемены в тебе. Денни тоже ее заметил. Она нас разделяет. Ты уже не тот Эндрью Мэнсон, за которого я выходила замуж. О, если бы ты был таким, каким был тогда!
- Да что я сделал? - раздраженно возразил он. - Что, я бью тебя, или пьянствую, или совершаю убийства? Назови мне хоть один мой грех.
Она отвечала с отчаянием:
- Дело не в каких-нибудь обыкновенных грехах, дело во всем твоем поведении. Вот хотя бы этот чек, что Айвори прислал тебе. Это, быть может, с виду пустяк, но если вникнуть глубже... ох, это неблагородно, это некрасивая жадность, это нечестно...
Она почувствовала, что в Эндрью нарастает ожесточение. Он сел, оскорбленно глядя на нее.
- О Господи! Опять за старое! Ну, что дурного в том, что я этот чек принял?
- Да разве ты не понимаешь? - Все, что копилось в ее душе за последние месяцы, разом нахлынуло, помешало говорить, и она вдруг разрыдалась. Она истерически всхлипывала: - Ради всего святого, милый, не продавай себя!
Эндрью даже зубами заскрипел от бешенства. Сказал с расстановкой, с обдуманной язвительностью:
- В последний раз тебя предупреждаю - перестань вести себя, как неврастеничка и дура. Почему ты не можешь попытаться быть мне помощницей, а не помехой, и перестать грызть меня день и ночь?
- Я тебя не грызла, - плача возразила Кристин. - Я давно хотела с тобой поговорить, но не говорила.
- И не надо! - Он вспылил, и голос его перешел в крик. - Слышишь? Не надо! Ты говоришь со мной так, как будто я грязный жулик. А я хочу только выдвинуться. И деньги для меня - просто средство достигнуть цели. У нас судят о человеке по тому, что у него есть. Если он нищий, им помыкают. Ну, а с меня этого хватит. В будущем я желаю сам командовать другими. Теперь понимаешь? Больше не смей говорить мне эти проклятые глупости!