Сказано — сделано. Женили братьев. Двум старшим, во всем удачливым, и тут повезло: пошли у них дети один другого милей да краше. Старики нарадоваться не могут. А как собрались помирать — все свое имущество, весь свой скот двум старшим сыновьям завещали. Младшему же, бездетному, досталась хромая лошаденка с пежиной на нижней губе да дедовский хур.
До того полюбился младшему певучий хур, что носил он его с собой повсюду. Как заиграет — птицы смолкают в окрестных лесах, ветер затихает, ни один лист не шелохнется на дереве, даже солнце приостанавливается, чтобы послушать распевы волосяных струн. Чудно играл он на хуре, да и у самого голос был красивый.
А старшие братья только посмеиваются над ним.
— Играй, играй, — приговаривают. — Скоро до того доиграешься, что по миру пойдешь с протянутой рукой.
И то правда: в доме у младшего порой и поесть нечего, а старшие братья по тайге рыщут да соболя ищут. И столь удачливыми бывают на охоте, что богатство само к ним в руки идет.
Нашли они однажды место в тайге, где всякого зверя видимо-невидимо, и решили взять с собой на охоту младшего брата.
— Все помощь будет, — говорят. — Лишний раз мясо сварит, чай вскипятит. Да и себе чего-нибудь добудет.
Приехали они втроем на место, сделали себе балаган, а для лошадей — сарай. Тридцать дней без устали охотились, бродя по таежным распадкам да лощинам. Целую гору пушнины добыли старшие братья, а младшему не открывались заветные охотничьи тайны, не было ему удачи, мала была его добыча. По-прежнему смеялись над ним старшие братья.
Когда не видно было конца неудачам, брал младший брат в руки певучий хур и, в обиде на свою судьбу, затягивал такую песню, от которой небо хмурилось, ветер по-разбойничьи свистел в ущелье и начинался долгий дождь.
Но и хурист не остался без добычи. И у него скопился десяток-другой беличьих да рысьих шкур.
Наступило время возвращаться домой. Решили братья в последний раз проверить силки и испытать меткость своих стрел. И кому не повезло больше всех? Конечно же, меньшому. Сорвался он со скалы и сломал себе ногу повыше колена. Набрели на него старшие братья, отнесли в балаган и говорят:
— Не довезем мы его до дома. Не жилец он на этом свете. Оставим его здесь.
И оставили они хуриста в балагане. Забили его лошадку с пежиной на верхней губе, навялили, накоптили мяса и подвесили под крышей балагана, чтобы меньшой с голоду не помер на первых порах. А когда развешивали конину, сорвали певучий хур, висевший на стене, и закинули в угол. Лопнули с жалобным звоном волосяные струны, и не от боли, а от обиды заплакал младший брат.