- Аллах! - воскликнула Лейла в ужасе, дойдя до ступней Сариты.
Абул что-то лениво произнес по-арабски.
- Что ты говоришь? - открыла Сарита один глаз, - я не поняла.
- Сейчас поймешь, - пробормотал Абул.
И она действительно поняла, потому что минутой позже Лейла подняла ее ступню и начала чем-то скрести по ороговевшей подошве. Сарита с негодующим воплем отдернула ногу. И почему эти люди не оставят все как есть? Неужели они не могут понять, что ступни служат ей для ходьбы без обуви? Но они-таки не понимают этого, у нее было уже достаточно оснований для того, чтобы осознать это.
- Мои ноги принадлежат мне, - заявила она, и я не желаю, чтобы их трогали. Будьте любезны перевести это, господин калиф.
- Нет, - сказал Абул, - это преступление - портить красоту. Кроме того, для этого больше уже нет необходимости.
О, но она есть. Сарита прикусила язык, и снова отдернула ногу. В следующую секунду Абул уже сидел на ее ягодицах. Ощущение его тела, прижимающегося к ней в столь интимном месте заставило Сариту зарыться лицом в подушку. Она чувствовала, что Лейла снова занимается ее ногами так, как будто бы не случилось ничего, выходящего за рамки обыденного. Но, может быть, у калифа вошло в привычку сидеть голышом на женщинах, с тем чтобы заставить их не двигаться. В этом месте, когда дело касалось калифа и женщин, все казалось обыденным.
- Такое маленькое создание ничего не стоит удержать!
- Ты дашь Лейле делать то, что она должна делать, или я должен оставаться там, где я есть?
- Я не буду двигаться, - пробормотала Сарита в подушку.
- Не понял, - вежливо сказал Абул, склоняясь к ее уху, - скажи немного громче.
- Я сказала, что буду лежать неподвижно, - выдохнула Сарита.
- Жаль, - Абул соскочил с нее, - я наслаждался своим положением.
- Вы нечестно играете.
- А я и не обещал играть честно, я говорил только, что не буду принуждать тебя, - - он снова растянулся на своем диване.
- Ты отлично знаешь, что я намерен использовать каждую возможность для того, чтобы совратить тебя, - глаза его стали озорными, а это, моя упрямица, включает в себя и долгие совместные ночные часы, которые мы с тобой будем делить.
- Еще одна такая ночь? Нет, это будет непереносимо. Я откажусь прийти к вам, - заявила она с бравадой. - Вы не можете принуждать меня к тому, чтобы делить с вами ложе.
- Ты путаешь "не могу" и "не буду", - сказал он задумчиво. - В этом месте я могу все, но не вижу в этом необходимости. Я просто приду к тебе сам.
"И не найдешь меня", - подумала Сарита.
Решительность - это, видимо, все, что у нее осталось для того, чтобы бороться с собой в этой ситуации.