— А пока есть две темы. Новые репатрианты из России разрабатывают первый израильский спутник.
— А вторая?
— Заказная. О жизни новых репатриантов — подростков в интернатах.
— Это те ребята, которых привозит в Израиль еврейское агентство по специальной программе?
— Да. Телефоны ученых возьмешь у Тами в секретариате, а с интернатами сама разберешься.
— Угу.
— А что красивая такая сегодня? Друг наконец появился?
— Появился и растаял.
— Как это?
— Восходит солнце, и все, что на горизонте, тает в его горячих лучах...
— Хорошее начало для статьи об интернатах. «Солнце всходит, и все, что на горизонте, тает в его горячих лучах, так растаяла прежняя жизнь российских подростков в новых лучах жаркого израильского солнца...»
— Красиво.
— — Романтично. Вы, русские, любите романтику.
— А вы, израильтяне, любите давать всему четкие определения.
— Что в этом плохого?
— Ури, мы же не в супермаркете живем, где все подписано: колбаса, сыр, хлеб, помидоры.
— И говорите запутанно, так же, как живете.
— Не запутанно. Сложно.
— А зачем сложно? Жизнь простая: сделаешь сенсацию — получишь ставку.
— Может, сенсация в интернате обнаружится?
— Какая уж там сенсация в интернате! Разве что кто-то кого-то изнасиловал, но и это всем надоело.
Меня одолевает смех.
— Ты чего?
— Вспомнила. Вчера депутат один по русскому радио говорит: «К сожалению, количество изнасилований в Израиле по-прежнему больше, чем нам хотелось бы».
Ури хохочет вместе со мной.
— Вот за что тебя люблю: всегда весело с тобой.
Его телефон уже давно надрывается.
— Ладно, иди, мне работать надо.
Ури снимает трубку, продолжает хохотать, рассказывая кому-то мою шутку.
Еще одна журналистская бомба — и меня возьмут в штат. Наконец-то сбудется моя мечта. Где же ее отрыть, бомбу эту? Узнаю телефоны трех интернатов. Выбирав тот, что на севере, недалеко от Хайфы. И лабораторий, где спутник разрабатывают, в Хайфе. Может, в один день все успею.
Знакомлюсь по телефону с заместителем директора интерната по воспитательной части. Его зовут Йоси. Назначаю встречу на завтра в десять утра. Значит, нужно встать в половине шестого. Ужас! Легче застрелиться. Но мне явно везет сегодня — ученые в лаборатории готовы принять меня в три часа дня. Отлично!..
Оставляю машину возле ворот интерната. Огромные дубы с двух сторон обрамляют асфальтированную дорогу, покрывают всю ее прохладной густой тенью.
«Дубы Ицхака» — так называется интернат. Наверняка его основал какой-нибудь хороший человек по имени Ицхак и посадил эти дубы.
«Дубы Ицхака»... «Темные аллеи»... Из каких деревьев они были у Бунина? Липовые? Вернусь в Иерусалим, возьму книгу в библиотеке.