– А кто же, – ответил Ариэль. – Первый эротический эпизод планировался прямо на корабле. Просто Гриша Овнюк ее раньше замочил, чем Митенька успел под вас приспособить. У них даже скандал из-за этого был. Митенька на него как заорет своим тенорком – ты что, говорит, делаешь, палач? Я три дня жду, пока Арик сюжетную линию продавит, а ты мою мокрощелку сразу гандошишь? А Гриша отвечает – я, говорит, не могу вдохновение тормозить из-за всякой мошкары. Для меня ваш проект вообще мелочь. Не хотите, говорит, так совсем уйду, контракт почитайте внимательно.
– И Аксинью тоже Митенька придумал?
Ариэль кивнул.
– Ее уберегли пока.
– Точно говорю, слабоумный этот ваш Митенька.
– Бросьте, граф. Очень способный парень, хоть я его и не люблю. Как никто другой умеет передать ледяное дыхание кризиса. Вот я запомнил из его последней колонки: «башни московского Сити, задранные ввысь так же дерзко и безнадежно, как цены на пиздятину второй свежести в кафе «Vogue»… Закрутил, шельмец, а? Или вот так: «гламурные телепроститутки, содержанки мегаворов и гиперубийц, которые даже из благотворительности ухитрились сделать золотое украшение на своем бритом лобке – что они, как не проекция Великой Блудницы на скудный северный край, багровый луч адского заката на разъеденных хлоридом калия снегах Замоскворечья?»
– Хватит цитат, – сказал Т. – Лучше объясните, какое общее направление повествования. Куда оно должно развиваться?
– Направление такое, – ответил Ариэль, – граф Т. с боями и эксцессами ищет Оптину Пустынь, а в самом конце, когда находит, поднимается на пригорочек, крестится на далекий крест и понимает, что был конкретно неправ перед церковным начальством. Затем беседа с отцом Варсонофием и катарсис, после которого он кается перед матерью-церковью. Эту линию мы решили оставить. В стране такая обстановка, что попам лишний раз отлизать не помешает. Маркетологи согласились, только сказали, что каяться Т. должен не за таинства и Троицу, а за то, что по дороге накуролесил – а то массовый читатель не поймет. Вот тогда появляется реальный шанс отбить бабки, отдать кредит и даже выйти в небольшой плюс. Спустили новую концепцию исполнителям. Ну, мнения разные были. Митя с Гошей плевались, а вот Овнюку сразу понравилось. Он говорит, «Большую Гниду» за такое не дадут, да и хрен с ней – мы за первый месяц в пять раз больше отобьем. Начали мы работать, а дальше вы в курсе…
– Да уж, – сказал Т.
– В общем, до вчерашнего дня все шло нормально. А вчера Сулейман этот, чтоб ему пусто было, открыл бизнес-план, вник еще раз, и вдруг его осенило, что покаяние Т. перед матерью-церковью – это «product placement». Интегрированная в текст реклама христианства в многоконфессиональной культурной среде. Короче, поскреб он щетину на подбородке и велел поднять вопрос об оплате с архимандритом Пантелеймоном. Который у этих, – император опять потрогал крестообразный орден, – за паблик рилейшнз отвечает. Чтоб проплатили возвращение блудного сына.