– И что дальше?
– А дальше ничего пока и не было. Мы как думали? Планировалось, что по прибытии в Оптину Пустынь вы падете на колени перед старцем Варсонофием и покаетесь. А старец Варсонофий обратится к вам с отческим словом о душе, которое вернет вас в лоно церкви. А теперь уже никто ничего не знает. Ждем-с.
– Кого?
– Емелю.
– А кто это?
– Не кто, а что. Типа как телеграмма. Заплатит Пантелеймон или нет.
– А если не заплатит?
– Сулейман решил их на понт взять. Сказал, что при отказе от оплаты наши специалисты по черному пиару нанесут их бренду колоссальный имиджевый и метафизический урон на самом фундаментальном уровне. Представляете, какие слова в Лондоне выучил?
– Странные пошли абреки, – сказал Т.
Император развел руками.
– Византия, – сказал он таким тоном, будто это слово все объясняло. – Тут вообще много удивительного. По теории, силовые чекисты сами должны вариант с церковным покаянием продавливать, который Армен Вагитович начал. Потому что они за косность, кумовство и мракобесие. А либеральные чекисты, наоборот, должны бабло отжимать с помощью кризисных менеджеров, потому что они за офшор, гешефт и мировое правительство. А на практике выходит с точностью до наоборот. Такая вот диалектика. Как это у Фауста в Мефистофеле – «я часть той силы, что вечно хочет бла, а совершает злаго…» Тьфу, язык заплетается. Ну вы поняли.
Император выговаривал слова все медленнее, как бы засыпая, и к концу фразы его лицо совсем застыло, а потом перестали двигаться и руки – замерли посреди мелкого жеста.
– А кто этот колоссальный метафизический урон будет наносить? – спросил Т.
Император разлепил один глаз.
– Как кто. Гриша однозначно не пойдет, на нем только мочилово. Митенька сами знаете. Пиворылов свои торч и бух уже выдал. Метафизика нашего на это тоже не подпишешь.
– Почему? Ведь урон метафизический.
– А он зассал. Говорит, у него по договору только закавыченный поток сознания и мистические отступления. Мы ведь не можем в закавыченном потоке сознания все разрулить? Не можем. Так что отдуваться мне – и урон наносить, и имидж разрушать. Хорошего, конечно, мало.
Т. недоверчиво посмотрел на императора.
– И вы станете…
Император криво улыбнулся.
– Мы люди подневольные. Как скажут, так и сделаем, хотя тема трудная. Сулейман, правда, одного чечена обещал на помощь прислать. Если надо, говорит, у нас такие интеллектуалы найдутся, каких на Москве вообще не нюхали. Даже интересно.
– Какая-то у вас дикая книга получается, – сказал Т. – Начали за здравие, а кончили за упокой.
– Вот такая сейчас жизнь, – отозвался император. – И не я ее придумал.