– Дома скажешь, сам поймал! – продолжал пиарить мой дружок.
– А сколько запросишь?
Данила взял рыбину в руку и прикинул ее вес.
– Сказал же немного. Здесь килограмм пять!
Мальчишка скептически сморщил нос.
– Тут и трех не будет. Я знаю. По пятьдесят рублей за килограмм дам.
– Хорошо, ни тебе, ни мне! Пусть будет четыре килограмма. Двести рублей и щука твоя. И еще пятьдесят за свежесть. Итого двести пятьдесят! Видишь живая, хвостом бьет! – нахваливал щуку Данила. Он мог бы больше ничего и не говорить, мальчишка и так уже полез в карман за деньгами. Когда рыба перекочевала в целлофановый пакет нового владельца, мой приятель, наконец, решил познакомиться.
– Ты чей будешь? Почему я тебя не знаю?
– Я сын управляющего банка – Вадька Дуст! А вас как звать?
– Да…а…ни..и..ла! – растерянно промычал мой дружок. – А его Максимом зовут. А ты что тут делаешь?
– Да вот недавно приехал, скучно дома, я ведь у родителей один! Отец у меня – родной, а мать – приемная!
– Зачем тебе приемная, не принимал бы ее!
– Кто меня спрашивал!
Я чуть не расхохотался. Хорошо, что я первый не вылез с разговором. Пусть теперь мой дружок сам выкручивается из этого щекотливого положения. Получается, он продал щуку, тому, кто может, по его же словам, оказаться его сводным братом и с кем ему вечером придется сидеть за одним столом. Приглашение то никто не отменял. Данила тоже сообразил, что он сделал что-то не то, но обратного хода не было. Единственное, что он уточнил у потенциального родственничка, так это рецепт приготовления щуки.
– Попрошу повара, пусть в сметане сделает!
– Какого повара?
– Молодого! Молодой, лучше старого готовит!
– Так у вас два повара?
– Ага, два!.. Второй молодой.. Молодой повар говорит, что он из Франции, но я не верю, по-моему, он молдаванин. Это папа, для шику его французом обзывает. Он такие смешные меню пишет.
Вот мы и приехали. У Данилы совсем пропало настроение, и он заторопился домой.
– Макс, нам еще с тобой кое-что надо до вечера сделать, ты забыл?
Я не помнил, чтобы у нас с ним были какие-то дела. Путает он что-то, было у него одно дело, так мы его вчера сделали. Я ему так и заявил:
– Козу к ветеринару вчера водили, здорова, чего еще надо?
Данила неожиданно густо покраснел. Это что-то новое. Никогда с ним такое не случалось. Меня он не стеснялся, Насти не стеснялся, неужели его гнетет имущественное неравенство между ним и этим сынком нувориша, который может оказаться его сводным братом? Это причина? Похоже – она. Данила видимо считал, что коза роняла его человеческое достоинство и нечего было мне упоминать о ней. Он, напрочь отрекся от козы, и сделал меня ее единоличным хозяином. Вот что вдруг заявил: