– Что это?
– Ведерко под шампанское! Фи, у нас получше дома есть! – она презрительно поджала губы в упор разглядывая собирающегося Данилу. – Зачем оно тебе?
Мой приятель снисходительно оглядел ее с ног до головы.
– Может быть у вас и лучше ведро, я не спорю, – сказал он, – но из этого ведра, из которого вы пьете дома шампанское, я козу теперь поить буду, вот!
– Мы шампанское из ведра не пьем! – заявила в ответ оскорбленная Настя.
– Пейте из чего хотите, ваше дело, но у меня коза будет только из такого ведра теперь пить. Поняла!
– Ха, ха! А боров на серебряном блюде есть, ой уморил! – поддела его Настя.
Данила не остался в долгу.
– Папашке, скажу, надо будет, и борову серебряный сервиз справим.
Настя потянула меня в угол пошептаться.
– Он, что белены объелся? Какой папашка? Почему я не знаю? Что это за ведро? При чем здесь коза и шампанское?
Пришлось ей рассказать, как мы сходили с утра в банк, и подкрепить голословное заявление Данилы насчет отца, вещественными доказательствами. Палатка и спиннинг ее окончательно добили. Она бестолково хлопала глазами и никак не могла переварить сногсшибательную новость. Ее дружок, который имел одни единственные штаны на все случаи жизни, вдруг попал из грязи в князи. Как и я, она начала сомневаться.
– Молчал, молчал, и вдруг объявился, так не бывает!
Я согласился с ней и рассказал о ведерке с обнаруженными на днище непонятными записями. Моя версия о том, что банкира неожиданно приперли к стене, и он вынужден был через презенты Даниле, сплавлять из банка секретную информацию, понравилась Насте. Она так и ухватилась за ведерко.
– Не лапай, у вас свое фамильное серебро есть! – остановил ее Данила. Но Настя его не слушала. Она внимательно изучала записи.
– ЯМА, ДУБ, РИМ, ЦЮР! – прочитала она вслух. – Знаете, что это такое ребята?
– Что? – первым откликнулся Данила.
– Это места, где спрятаны деньги твоего мнимого папаши. ЯМА – значит в яме. ДУБ – значит в дупле на дубе. РИМ – в Риме, где-нибудь в итальянском банке. А вот ЦЮР – это я думаю Цюрих, Швейцария.
Красиво, ничего не скажешь, эти непонятные записи разложила Настя по полочкам. Начало, по крайней мере, у нее довольно логично получилось. Данила, который наводил на брюках стрелки, чуть брюки не спалил, слушая ее. Хорошо, вовремя успел утюг снять. Но все равно на левой брючине остался порыжелый клин. Он схватился за голову.
– В чем я теперь на ужин пойду? Я и без тебя, дура, догадался, что ЯМА – это яма, а РИМ -это Рим.
– Но ты самое главное не догадался, что там дальше написано, – поддела его Настя. Она на минуту замолчала, выжидая пока Данила лично попросит ее расшифровать остальные цифры. Дождалась! Мой дружок, забыв про сожженные брюки непроизвольно сглотнул слюну и по собачьи заглядывая ей в глаза елейным голоском спросил: