— Не слишком ли жирный кусок? — проговорил Лаилтон. — Не подавишься?
— О, я чувствую в голосе сарказм, — Видог подался вперед. — Беда в том, что торга не будет. Согласишься, и бронетранспортер благополучно достигнет убежища. Ну, а если нет, семью ты больше не увидишь. И вряд ли Крейг поймет тебя. От твоего решения зависит судьба Олис, Милены и Стивии. Их жизнь или честь могущественного правителя Окры? Реальность или иллюзии? Чаши весов колеблются.
— Мне нужно обдумать твое предложение, — произнес барон. — Через час я дам ответ.
— Час это много, — вымолвил герцог. — К тому времени операция уже завершится. Очень сожалею, но в твоем распоряжении лишь несколько минут. Советую поторопиться. Иначе… Впрочем, подробности тут ни к чему.
Чен невольно откинулся на спинку кресла. Он предполагал, что такой шантаж возможен. У Берда нет моральных принципов. Для достижения цели все средства хороши. Потому Лаилтон и пытался спрятать семью подальше от места боевых действий, в арнитонских горах. Увы, предпринятых мер оказалось недостаточно. Чего боялся барон, то и случилось. И Видог не блефует. У него нет ни капли сострадания. Если Чен откажется сдаться, он убьет девушек.
Ради внучек Лаилтон готов пожертвовать чем угодно — властью, страной, уважением народа, но нет никаких гарантий, что герцог выполнит данное обещание. Кто тогда предъявит претензии Берду? На мнение людей Видогу наплевать. Он считает, что ложь, коварство, жестокость — достоинства правителя. Доверять герцогу нельзя.
А как потом смотреть в глаза жителям планеты? За эти дни многие окрианцы потеряли родных и близких. Простить можно ошибки, но не слабость и трусость.
Барон тяжело вздохнул. Взглянув на врага, Чен, стараясь сохранить спокойствие, сказал:
— Господин Видог, ваши требования неприемлемы.
— Старый упрямец, — снисходительно усмехнулся Берд. — Ничего другого я и не ожидал. Ты утащишь в могилу всю свою семью. И не надейся, что потомки вспомнят тебя добрым словом, поставят памятник. Твое имя проклянут. Я сравняю города Окры с землей, ее граждан продам в рабство. А ведь ты мог остановить этот кошмар. Не захотел. Прощай. Встретимся в аду.
Экран голографа погас. Лаилтон с силой сжал подлокотники кресла, покачал головой. Он только что подписал смертный приговор Олис, Милене и Стивии. Состояние ужасное. По щекам катятся предательские слезы. Надо взять себя в руки и связаться с наемниками. Может, удастся их предупредить. Шанс призрачный, но он есть. Барон достал из кармана проджер. Пальцы неестественно дрожат. Волнение слишком велико. Что если сержант уже не ответит? Это самый худший вариант. Еще бы хоть раз услышать девочек…