До встречи с Хорошевым оставалось около часа, когда в кармане Пащенко проиграла увертюра к «Лебединому озеру». Ловко, словно «кольт» из набедренной кобуры, Вадим выдернул телефон, посмотрел на определитель, изобразил разочарование по поводу увиденного и прижал трубку к уху.
– Говорите!
– Это Гранцев!
– Какой Гранцев?..
– Ну, ваши люди меня насильно привезли в прокуратуру, а потом я сам ушел. Вспомнили?
– Я помню многих, кого мои люди привозили, но вот чтобы они потом...
– Да переводчик это наш! – раздраженно вмешался Струге, который в тишине кабинета очень хорошо слышал весь разговор.
Бросив на Пащенко недовольный взгляд, Антон забрал у прокурора телефон.
– Здравствуйте, Гранцев! А меня вы вспомнили?
– А! Да, да, конечно! Вы меня извините, что отрываю вас от дел, однако я снова перечитал рукопись Бауэра...
– Вы сделали вторую копию? – изумился судья. – А вы в курсе, что по этому поводу вам можно задать пару вопросов?
Гранцев принес тысячу извинений и сознался, что его попутал бес, отвечающий в его душе за профессиональную деятельность.
– Я вам обязательно ее верну, можете верить мне на слово! Я переписал текст на тот случай, если не смогу вам помочь, но буду в силах сделать это, посидев в спокойной обстановке вне кабинета, пахнущего толстыми папками со слежавшейся бумагой...
Так вот, я снова перечитал записи Бауэра и пришел к интересным выводам. Вы в течение этого часа свободны?
– Только сорок минут от него, – посмотрев на часы, ответил Струге.
Гранцев прибыл так быстро, что Антон даже не успел опустить в предложенный Милой стакан чая пластик лимона. Профессионал в деле, но совершенно рассеянный в быту, переводчик вошел в кабинет прокурора, сжимая в одной руке тонкую папку, а в другой – несколько купюр. Судья сделал вывод, что Гранцев, не желая терять драгоценные мгновения, примчался в прокуратуру на такси.
Теперь он чувствовал себя в прокурорском кабинете как рыба в воде. Махнув рукой транспортному прокурору, от чего у последнего взметнулась вверх бровь, он распахнул на столе папку и стал водить по тексту деньгами как указкой.
– Понимаете, я, переведя записи, вначале решил, что это бессвязные для постороннего глаза слова, смысл которых известен лишь автору. Однако потом мне пришло в голову, что Бауэр, пытаясь закамуфлировать текущие события и будущие планы, заменял их цитатами немецких авторов разных лет. Вот, посмотрите, Антон Павлович...