Когда Эйхель, с трудом наклонив голову, медленно перевел свой взгляд на окровавленную руку, охватившую правый бок, он все понял.
– Почему ты позвонил мне?
Вадим стоял на коленях перед Генкой и смотрел на его муки.
Даже Эйхелю в этой ситуации перестало вериться в то, что принявшая вызов бригада парамедиков успеет приехать вовремя.
– Я вдруг подумал о том, что вы неправильно меня поймете... Мало ли что... могло случиться...
И оно случилось. По стекленеющим глазам Генки Антон понял, что того покидает рассудок. Его место занимает безумие боли.
– Вы же не знали, что у меня с Пашкой был разговор...
– Не убирай руку, Гена! – попросил Антон.
– Я... уже... давно уб-рал... Боль-но...
Это было последнее, что услышали судья и прокурор. Через несколько мгновений Гена Эйхель, гроза всех угонщиков авто Терновской области, умер.
Он умер тихо и как-то незаметно. Пащенко продолжал его спрашивать, а тот, слегка дергаясь телом, подставлял прокурору давно не стриженный затылок. «Держись, Гена, держись, родной...» – увещевал его прокурор. И гладил дрожащей рукой по плечу старенькой рубашки. Водил рукой, словно снимал с него наступающую боль...
А боли Эйхель уже не чувствовал. Она давно прошла. Как его короткая, двадцативосьмилетняя жизнь. Двадцать восемь лет, за которые он не успел по-настоящему полюбить и даже купить себе настоящую норковую шапку. Он и виски-то впервые попробовал, когда вместе с Маринохой перевешивал флаг. Человек, разыскавший за свою жизнь сотни чужих «Мерседесов», «Ягуаров» и «Ауди», который не мог даже в мечтах представить себя за рулем стареньких, но собственных «Жигулей».
Генка умер, не успев ничего оставить после себя. Лишь латунные буквы на мраморном стенде на входе в ГУВД. Попроси кого из действующих ментов назвать хотя бы одну из фамилий, ежедневно мелькающих перед его глазами по несколько десятков раз, он не вспомнит ни одной даже под пытками. Даже если положить его на токарный станок...
– Что он тебе по телефону сказал?
Меж пальцев Струге тлела сигарета. Она уже жгла пальцы, но судья не чувствовал этого.
– Что стоит у банка и держит Полетаева на расстоянии зрительной связи. Извинился за самодеятельность... Сказал, что установил связь Полетаева, могущую дать ответ на вопросы по факту убийства Маркина... Поддержки просил... моей... Моей!!
Поймав на себе взгляды десятка окруживших песочницу людей, Струге попытался отвести Вадима в сторону. Но сделать это оказалось непростым делом.
– Он через месяц должен был уехать в Германию, – глухо пробормотал Пащенко, наблюдая, как ловко упаковывают тело Генки в черный мешок двое санитаров «труповозки». – Точно мусор убирают...