А на втором этаже транспортной прокуратуры, в одиннадцатом кабинете, старший следователь по особо важным делам Пермяков третий раз за последние три дня беседовал с Геной Эйхелем. Чувствуя к себе неподдельный интерес со стороны надзирающего органа, хотя и не в том разрезе, который заставлял Гену расстраиваться, оперативник ГУВД нервничал и слегка волновался. Гена курил сигарету за сигаретой, ворочался на стуле, и ему опять хотелось покинуть кабинет Пермякова быстрее, нежели планировал последний.
– Я все-таки не пойму истории с этим флагом. – Следователь снова и снова возвращался к тому, к чему Гене совершенно не хотелось возвращаться. – Зачем вы пошли в мэрию и стали искать людей, вывешивающих флаг?
– Мне поставлена задача, я ее выполняю, – ворчал Эйхель. – Мне сказали – езжай к мэрии, найди надоедливого гражданина по фамилии Мариноха и проверь информацию о флаге. Я поехал и стал разбираться.
– Хорошо. – Пермяков дернул правым веком, и Эйхель знал, что это не бравада, коей любят щеголять прокурорские следаки. В прошлом году Пермяков, задерживая группу беспредельщиков, был серьезно ранен и еще не совсем оправился после того, как врачи вынули из его груди пистолетную пулю. – Но я сомневаюсь, что заместитель начальника ГУВД велел вам идти с надоедливым гражданином в кафе, пить там горькую, после чего проникать в мэрию и начинать крупномасштабное расследование. Не велел ведь? Тот говорит, что не велел.
– Ну и что? Да, мы выпили в кафе. Да, я пошел в мэрию. Пошел, потому что мне стало интересно, почему никого, кроме надоедливого гражданина, не заботит факт того, что над зданием городской ратуши реет сербский флаг! Вы вот, Александр Алексеевич, каждый день ездите на работу мимо мэрии и ни разу не задались вопросом – почему мэр флаги переворачивает? Скоро над зданием стяг Ямайки вывесят, а вы будете приглашать в кабинет милиционеров и спрашивать: «Зачем вы на крышу полезли?» За державу обидно...
Пермяков поморщился. Факт неоспоримый. Эйхелю ставил задачу его начальник, а Пермякову ставил задачу Пащенко. Только следователю пока было не ясно, какая причинно-следственная связь существует между перевернувшимся флагом и смертью гражданина Германии Бауэром. Эйхель попал под «раздачу», это несомненно. Только Пермяков был уверен в том, что ничто на земле не проходит бесследно. Если звезды зажигают, значит, это кому-то нужно. Если в Россию приезжает Бауэр, причем не под конвоем, а по собственной инициативе, значит, это нужно Бауэру. Если на крыше главного здания мэрии слесарь и по совместительству сторож Мартынов переворачивает флаг, выходит, что и тут мистика ни при чем. Должны быть основания, которые подвигли бы на то работника мэрии. Пусть даже вечно пьяного.