Игорь выпил ее до дна.
Он перешел все рамки. А я даже не могла ответить ему тем же – меня держало обещание, данное Завулону, держал давний проступок.
И еще – безумная надежда, что он поступит правильно. Что мой враг победит, и значит – я тоже не проиграю.
А в небе медленно умирал солнечный диск. Детям уже наскучило глазеть на него через стеклышки, дети барахтались в море под странным призрачным светом, который двум Иным на пляже напоминал Сумрак.
Я повернулась к Игорю, и поймала его взгляд.
«Уходи», – беззвучно шепнули его губы. «Уходи, или я убью тебя».
«Убивай», – беззвучно отозвалась я.
Я – Темная.
Я не уйду.
Что он собирается делать, враг мой? Напасть? Вопреки моему законному праву быть здесь? Привлечь к делу ялтинское отделение Ночного Дозора? Так ведь наверняка с ним консультировался... и знает, что предъявить мне нечего.
Игорь шагнул ближе.
– Светом и Тьмой вызываю тебя... – прошептали его губы.
И меня пронзила дрожь.
Этого я не ждала. Никак.
– Вне Света и Тьмы, ты и я, один на один, до конца...
Он вызывал меня на дуэль.
Старый, рожденный вместе с Великим Договором между Светлыми и Темными обычай. Почти не использующийся. Потому что победителю – отвечать перед Инквизицией. Потому что дуэль – это если нет законных оснований для схватки, если Дозоры неправомерны вмешиваться, если говорят эмоции, а не разум.
– И будет Свет мне свидетель.
Вряд ли кто-то увидел крошечный лепесток белого огня, что на миг вспыхнул в руке Игоря. Он и сам вздрогнул. Высшие силы редко отвечают на обращение простых дозорных...
– Игорь, я люблю тебя...
Его лицо вздрогнуло, как от удара. Он мне не верил. Не мог поверить.
– Ты принимаешь мой вызов, ведьма?
Да, я могу отказаться. Вернуться в Москву, униженная и обесчещенная, с клеймом уклонившейся от поединка... каждый вшивый волкулак будет плевать мне вслед...
Еще я могу попытаться убить Игоря. Собрать столько Силы, чтобы суметь ему противостоять...
– Будет свидетелем моим Тьма... – сказала я, протягивая ладонь. И клочок темноты вздрогнул на ладони.
– Выбирай, – сказал Игорь.
Я покачала головой. Я не стану выбирать место, время, вид поединка.
Ну пойми же меня, пойми!
– Тогда выбор за мной. Сейчас. В море. Пресс.
Его глаза были темны. Затмение – это не страшно. Затмение, это всего лишь, когда что-то закрывает свет.
Море было неестественно теплым. Может быть потому, что воздух стал холодным, будто вечером? От солнца остался лишь узкий серпик в верхней части диска, сейчас даже человек мог посмотреть на него невооруженным глазом.
Я плыла в теплой воде, не оглядываясь на берег – где никто не заметил, как вожатый и вожатая вошли в море, не обращая внимания на медуз, торопливо убирающихся с дороги.