– На, сука! Еще раз тут оставишь свою шнягу – убью!
Он делает шаг вперед.
– А ну пшла, быстро! В пыль превратись, я сказал!
Романтическая девушка пятится назад.
– Это не мое!
Дверь захлопывается.
Лаванда словно тигрица, бросается к сопернице.
– А ты посмотри, может – твое?
– Не мое! Я точно знаю – не мое!
– Я тоже точно хочу знать, что это не твое!
Лезет девушке под юбку.
– Ого! А мы уже без трусиков!
Понятно, что справедливому гневу ее нет предела.
– Мы еще не успели прийти, а уже без трусиков!
И Лаванда накручивает мерзавке ухо:
– Ты посмотри, какая нахалюшка! Даже я себе такого не позволяла! А ну пошла! Сопли-в-ноздри – и побежала!
Романтическая девушка, прижимая к груди «подарки», сбегает вниз. Ее душат слезы. Смешно подпрыгивает ее довольно большая попа полочкой на коротких ногах.
Ирина от сценария к сценарию все ближе к разгадке…
Она приглашена в этот странный дом – в кабинет Алексея Германовича на третьем этаже. Домработница приносит кофе.
– Последний сценарий очень короткий, – говорит Алексей Германович, заглядывая в текст. – Сын его назвал ХХХ.
– Сын? Значит, заказчик не Вы, а Ваш сын?
– Да, это он Ваш заказчик.
– Сын… – не понимает Ирина. – Сын…
– Спальня Егора на втором этаже. Он славный парень.
Алексей Германович натянуто и как-то жалко улыбнулся, что очень не шло взрослому человеку в статусе.
– Правда, немного худой…
– Мне была интересна эта игра. Он совсем неплохо чувствует женщину…
– Вы так считаете? – радостно переспрашивает Алексей Германович.
– … Гм, особенно аноргазмическую…Это талант. Он может далеко пойти, благодаря этому редкому таланту.
– Спасибо.
Помолчали. Что-то не пускает разговору двигаться дальше. Ирина не может понять что.
– Вы сказали, что он далеко пойдет… Но он уже никуда не пойдет. Просто он скоро умрет. Может быть, через две недели. Может быть, через три.
Ирина, потрясенная, отодвигает чашку. Она не знает, что сказать. Вот что не пускало разговор дальше – вот что!
– Но игра еще не закончилась, я правильно понимаю? Он пока жив. И наверно он ждет финала.
– Странно, какой тут может быть финал?
– Он мне ничего не говорил на этот счет.
Подумав, он произносит с некоторым значением (впрочем, довольно вяло):
– Может быть, он желает…
Снова разговор упирается о какую-то стену.
– Вы знаете, он еще мальчик.
– Вы хотите сказать, что…
– Возможно. Во всяком случае, я на его месте…
– Прекратите, – это глупость… Вы понимаете, что это глупость?
Ирина встает и взволновано расхаживает, по-прежнему потрясенная.
– Вы в своем уме? Это же просто несуразица. Сколько ему лет?
– Семнадцать.
«Господи, да это просто идиотская ситуация…»