Видно, он не прочел объявление и обращался с соседом по-простому.
— А у меня завтра, — жалко улыбнулся Илья Ильич.
— Слышал, дочку замуж выдаешь.
— Действительно, — Илья Ильич даже приостановился. — Как я мог забыть.
— Ну ты, едрена мать, даешь, Пирожин. Хе. А правда, за кого ж ты ее выдаешь, ежели немца твоего арестовали?
— Тише, тише, — попросил Пригожин.
— Ладно, не затыкай рот мне, профессор, очки-велосипед. У меня праздник сегодня, у меня сын приехал. Понял, Пирожин?
— Сережа?
Афанасич вначале недружелюбно посмотрел на соседа, а потом сдался:
— Ну да.
— Так пойдем быстрее, Афанасич.
— Ладно, ладно, ты-то че обрадовался? Ты, Пирожин, брось это, это ж ко мне сын приехал, а не к тебе. Своих сыновей заведи и радуйся, понял?
Афанасич схватил Илью Ильича за потертый каракуль, да так резко, что с головы учителя слетела шапка.
— Ну что ты, Афанасич, пусти. Перестань сейчас же, — учитель безуспешно пытался вырваться из цепких лап Афанасича, но тот не отпускал.
— Ты зачем мне сынов попортил? А? Едрена мать! Что ты мне тычешь: образовани, образовани? — Афанасич дико коверкал слова. — Знание — сила. А где же мой сын, Сашка? Сгорел! А отчего? Оттого, что ты ему в голову вдолбил, что он и есть царь природы. А теперь что, туды тебя в качель, второго моего сына, мою кровиночку… — Афанасич с силой зажмурил глаза и выдавил слезу. — Ты зачем мне его испохабил, он ведь, знаешь, чего задумал — всю нашу родную землю извести! Понимаешь, какой ублюдок, хочет всех нас к едрене матери подорвать. А все ты, ты! Вот и рожал бы себе сыновей, и портил бы их. Так нет, жену извел и за моих принялся?!
— Что ты, замолчи, ты не смеешь, — Илья Ильич тоже стал нервничать.
— Ладно, черт с тобой. Пошли домой, — Афанасич как-то быстро отошел. — Он с другом приехал, ух, какой парень! Кремень! Пойдем, познакомлю. Не хочешь? Ну, черт с тобой. Пойдем так, нам же по дороге, родной ты мой профессор, дорожка-то у нас общая, — Афанасич обнял Пригожина и измочил ему седую бороду.
Только возле самого дома Афанасич наконец отцепился и, качаясь, направился на свою половину. Не успел Пригожин зайти в свой кабинет, дабы ознакомиться с содержимым кожаной папки, как появился любимый ученик.
— Сережа, ты знаешь, тут такое! — вместо приветствия воскликнул Илья Ильич и выложил желанному гостю все, что сегодня с ним произошло. — Ну что ты улыбаешься, это же какое-то сумасшествие, Сережа. Ты знаешь, там было написано: «С приветственным словом выступит И.И.Пригожин.»
Странно, но его ученик ничему не удивлялся. Он добродушно улыбался, как улыбается человек, выполнивший давно задуманное дело.