— Эй, ты как туда попал? — послышалось из задних рядов.
— Да это, наверно, служитель.
— В галстуке, — съязвил кто-то.
— Может, фельдшер? — не унимались из заднего ряда.
— Ишь, зверем смотрит, — зашипела старушка.
— Дайте ему поесть, поди, некормленный с утра, — посочувствовала чья-то добрая душа. Толпа засмеялась. Кто-то полез вперед, протягивая небольшой ломоть городской булки. Но тут появился дежурный милиционер.
— Прекратить, — сержант остановил настырного гражданина, который уже собирался втиснуть между прутьев булку. — Товарищ, что вы там делаете?
— Не знаю, — честно ответили из клетки.
— Освободите сейчас же клетку.
— Я не могу.
Разговаривая с милиционером, мужчина глядел мимо него.
— Черт знает что, — не выдержал сержант. — Товарищи, расходитесь. Ничего страшного не происходит. Сейчас разберемся. — Он перелез через ограду и на расстоянии вытянутой руки от клетки остановился. — Хулиганите?
— Бездна, — процедил зарешетчатый.
— Ну-ка, дыхните, — приказал милиционер и придвинулся ближе к чугунным прутьям.
Марта, зная крутой характер своего мужа, с криком «Караулов!» сорвалась с места, ловко перебралась через парапет. Из клетки послышался скрежет и какое-то урчание. Толпа ахнула. Караулов побледнел, разжал побелевшие от напряжения пальцы, до этого сцепившееся на изъеденных чьими-то зубами прутьях, и рванулся в дальний угол клетки, где было что-то вроде собачьей конуры, но только неестественно увеличенных размеров. Выход из конуры на три четверти прикрывался огромным черным дипломатом, в наружную стенку которого упиралось засохшее сосновое бревно. Из оставшейся незакрытой части выхода выглядывала мохнатая лапа, отчаянно скребущая по блестящей поверхности несгораемого чемодана. Возмутитель порядка в три прыжка оказался у будки, всей тяжестью навалился на бревно, и во-время: оно уже вот-вот должно было соскользнуть под напором разъяренного хищника.
Сержант, чувствуя, что сейчас не время для допроса, заметался перед оградой, не зная, что предпринять. На помощь пришел человек из толпы. Гражданин в вельветовом костюме устремился вокруг барака с вольерами туда, где по его представлениям располагались подсобные помещения. Там в одной из комнат, на разделочном столе, в перемазанном всякими нечистотами халате возлегал длинный худощавый мужик с испитым лицом. Уборщик хищных вольеров был мертвецки пьян. Убедившись, что привести уборщика в мало-мальски сознательное состояние невозможно, Шалопут отыскал у того в кармане ключи и побежал по узкому коридору.
Тем временем молоденький сержант пришел в себя, достал почерневшее от учебной стрельбы личное оружие и приготовился применить его в любой удобный момент. Положение человека в клетке становилось отчаянным. Вот-вот должна была рухнуть впопыхах возведенная на пути хищного зверя баррикада надежды. Сержант опять заволновался. Если выскочит зверь и в том дальнем углу завяжется неравная схватка, можно и дров наломать. К счастью, в этот момент на противоположной стене обозначилась узкая темная щель — дверь в коридор с подсобными помещениями потихоньку открылась, и в ней появилась голова человека в вельветовом костюме.