- Немец - сукин сын! Куда ж вы его пущаете, а? - упрекал Сергей Иванович.
- Як пущаем, як? Это ж, говорят, стратегия! - оборонялся Филипп Афанасьевич. - Мы що, не поколотим его? Нет, скажешь? - кричал он, стуча по столу кулаком. - Порубаем головы вместе с чупрыной!..
На прощанье дед заставил Филиппа Афанасьевича выпить еще, насовал ему в переметные сумы огурцов, луку, картошки, даже положил здоровенный красный бурак и дал в руки полный горлач меду, который Филипп Афанасьевич по дороге разбил о переднюю луку, выпачкался сам и обмазал медом дончака.
Вернулся он поздно, в сумерках ничего не разглядел, а утром привести себя в порядок не успел, даже не смог как следует привьючить попону и шинель.
- Разве так вьючат? Концы тренчиков торчат, как шавкины уши! распекал его Карпенков, тыча плеткой в переметки. - А сюда кавунов напихал, чи що? А ну, кажи!
Шаповаленко молча расстегнул переметные сумы. Вместо патронов там лежали подаренные Сергеем Ивановичем овощи.
- Ба-а!.. Так и знал, що тилько кавунов нема! - воскликнул Карпенков.
У Филиппа Афанасьевича от стыда щеки становятся красными, как бурак, выкатившийся из переметной сумы.
- Ты какой станицы?
- Славянский, - поеживаясь, отвечает Филипп Афанасьевич. Что-то зловещее слышится ему в этом вопросе.
- Брешешь! Там таких сроду не было!
- Да точно, товарищ подполковник...
- Не было, говорю, таких, - повторяет Карпенков. - Я же знаю славянских! Там казаки - будь здоров! Вот что! - Карпенков сверлит Шаповаленко глазами. - Если еще раз увижу тебя в таком виде - не пеняй. Сфотографирую - и карточку в колхоз пошлю. Пусть любуются на бравого казака!
- Да що вы! Да зроду!.. - в ужасе бормочет Шаповаленко.
- Уж я тебя на всю станицу прославлю! Кто командир отделения?
- Я, товарищ подполковник, - отвечает Захар Торба.
- Почему такой беспорядок? - Карпенков тронул носком сапога бурак. Помогите, товарищ младший сержант, вашему подчиненному упаковать этот магазин! Ну и дал мне бог земляков! - сокрушенно вздыхает подполковник.
По рядам разведчиков пробежал сдержанный смешок. Легче было бы Захару получить пять внеочередных нарядов, чем слышать эти слова и смех товарищей!..
- Шевелись ты, черт старый! - шипит Торба на Филиппа Афанасьевича, как только подполковник отходит. - Тоби следовало бы не добровольцем на фронт, а в колхозе баштан караулить!
- Скажу тебе, Осипов, прямо, - провожая последний эскадрон, говорил Доватор, - боевая готовность в полку чувствуется, но ты не понял нашей задачи. Мало того, ты не выполнил приказа командира дивизии. Выехал, как на торжественный парад, с кавалерийским форсом, а главное-то забыл: мы готовимся к рейду по тылам противника. Зачем ты выкатил тачанки? Я их видел у тебя в полку. А как пулеметы повезешь - сам не знаешь. У казаков в переметных сумах разное барахло: тряпки, бульба, огурцы. Котелки, стремена, шашки, кольца от недоуздков звенят, как шумовой оркестр. Овес получили, а кабурчаты наполовину пустые. Вьюки плохие. Или не знаешь, как вьючить? Я научу. Надо разъяснить людям, что мы не сегодня, так завтра получим приказ выступать, а у нас пулеметы на тачанках... Ну, что скажешь? Оправдывайся, если хочешь.