Шаповаленко сидел с Ниной под кустом и беседовал.
- Как подошли к сараю, - рассказывал Филипп Афанасьевич, - немец, вижу, в окопе стоит и, як сыч, голову поворачивает в нашу сторону. А мне в это время чихнуть приспичило. Хоть нос оторви и кинь в сторону... Не вытерпел... Хлопцы в спину тумака дали. И правильно - за такой чих дрючком надо по голове. Вот зараз лечусь...
Шаповаленко показал на бутылку с ромом.
- А лейтенант Гордиенков с вами был? - неожиданно спросила Нина.
- Да где ж ему быть? Ракету кинув, а потом гранаты начал в сарай швырять. Смелый хлопец!..
- Страшно было?
- Як кому... Вон Яша Воробьев фашистов бил, словно куропаток на охоте. Метко и не торопится. А вот мой дружок Захар Торба кидался то туды, то сюды...
- А лейтенанта вы видели? - опять у Нины непроизвольно вырвался назойливый вопрос. Оттого, что Алексей был с ней в тылу врага, она чувствует себя бесконечно счастливой.
Подвыпивший Шаповаленко небрежно покручивал ус, по лицу его пробегала лукавая улыбка.
- Що я видел? На веку, дочка моя, як на большой ниве, каждое зерно глазом не побачишь.
"Шаповаленко - к полковнику!.. Оксану Гончарову - в штаб!" передается по лесу звонкая команда.
В сумерках конница снялась с лагеря и двинулась глубже в тыл врага в леса Духовщины.
Катя Аверина, Оксана Гончарова вместе с Шаповаленко и Захаром Торбой были направлены с особым заданием в район Рибшево.
ГЛАВА 9
Закат жидким золотом обливает верхушки деревьев, окрашивает их в оранжевый цвет, и кажется, что они усыпаны золотистыми плодами. Ветерок разносит смолистый запах сосны и болотного мха.
Смолой пахнет от молодого, недавно посаженного леса. Сизые колючие сосенки тянутся стройными рядами вдоль зеленого могучего массива леса, точно стоят под надежной охраной старых великанов, за которыми укрылось еще не остывшее вечернее солнце. Лучи его пробиваются сквозь высокие деревья и заливают широкое поле с изуродованными, беспорядочно разбросанными ржаными снопами.
Из густых темных елей шумно вылетает тетерев, проносится над пожелтевшим картофельным полем, на котором одинокий старик копает картошку. Тетерев с размаху плюхается на жнивье, грудью в солому, встряхивает крыльями, поднимает голову и встревоженно прислушивается...
В чаще молодых сосенок шевелится куча зелени. Сквозь сосновые ветки на тетерева смотрят четыре зорких настороженных глаза.
Шаповаленко облизывает языком спутанные усы, толкает локтем Торбу в бок, шепчет:
- Вот ужин-то! - Филиппа Афанасьевича разбирает охотничий зуд. Лежа на животе, он цокает шпорой о шпору.