Афонька напомнил о выпивке. Олимпиада встала, подошла к комоду, взяла с него бутылку вина. Когда-то с женихом недопили... Вылила в стакан и выпила залпом. Но она уже привыкла пить ежедневно, и этого оказалось мало. Решительным шагом подошла к двери.
- У тебя, Коза, водка есть?
- А-а! Жива еще... Есть, а што, тебе дать? Закуски прошу, а ты не откликаешься...
- Дай мне водки, - попросила Олимпиада.
- Эк, чего захотела! Мне самому чуть причаститься... Одна полбутылочка.
- Налей мне. Я тебе денег дам...
- А сколько отвалишь-то? - после минутного молчания спросил страж.
- Рублевку.
- А не обманешь?
- Дурак! Бабы испугался. А еще шашку нацепил! Давай, что ли, да отопри. Никуда не убегу.
- Сичас! - Афонька поскрипел замком и открыл дверь. - Ну, где твои деньги?
Олимпиада протянула ему два серебряных полтинника и взяла чуть начатую бутылку. Ставя ее на стол, строго шевеля подведенными бровями, спросила:
- Кто тебя сюда послал?
- Сказал бы, да не велено. А вдруг нас с тобой вместе прихватят, ить черт знает што могут сплести. Ты ить вот какая...
- Какая?
- Ух! Шельма, краля бубновая! С тобой... - Афонька помотал головой и поскреб за ухом.
- Ну, иди, шут, карауль... козлишка!
Афонька и в самом деле походил на сытенького козла: остренькая бороденка, надутые небритые щеки цвета немытой моркови.
- Ты не дразнись, - кося на нее круглые нагловатые глаза, произнес он обиженно.
- А что будет? - наливая в стакан, спросила Олимпиада.
- Выпороть тебя могу... Я на такие дела мастер.
- Выдь, дурак. Я еще на тебя попу нажалуюсь и жене твоей расскажу, что ко мне приставал...
- Ну, это оставь... и уж пошутить малость нельзя...
Жены своей, высокой, здоровенной казачки, и отца Николая он боялся больше всего на свете. Жена часто ходила жаловаться на него попу, а тот после этого каждый раз казнил его убийственными речами.
- Ты оставь хоть маненько, - видя, что Олимпиада наливает второй раз и пьет без закуски, попросил он. - Опьяняться ить!
- Ну и хорошо... потом спать с тобой вместе лягем...
Стуча стаканом о зубы, Олимпиада надрывно захохотала.
- Да ну тебя! С тобой черт те что натворишь.
На улице послышался шум колес и конский топот.
- Это за тобой приехали, - сказал Афонька. - Прощевай пока. Дала бы еще денег-то... Поди много прикарманила... На что они тебе в остроге-то, там харчи казенные...
- А черта лысого не хочешь? Мы еще вам с Митькой покажем!
В комнатку, тяжело сопя, вошел Авдей Иннокентьевич Доменов, за ним, с охапкой свертков и картонных коробок, кучер.
- На стол клади и остальное сюда тащи, - распоряжался Авдей Иннокентьевич, как у себя дома. Повернувшись к низкорослому казаку, так взглянул мохнатыми глазками, что Афоньку даже оторопь взяла. - А ты чего тут околачиваешься, любезный! Ступай, тебя атаман ищет.