Твое нежное слово (Монк) - страница 105

– Лучше бы ты дала нам лекарство, которое удерживает еду в желудке, а не выворачивает его, – заметил Оливер.

– Я упакую оба, – сказала ему Юнис. – На всякий случай.

– Мне тоже надо уладить перед отъездом много вопросов, – сказал Эллиот.

– С удовольствием провожу вас, ваше сиятельство, – любезно сказал Оливер, направившись к двери.

Саймон смотрел, как маленькая компания шумно двинулась вниз по лестнице.

Потом он сел на диван и уставился на Оскара, который весело уплетал имбирное печенье.

– Дай сюда, – сказал Саймон, протянув руку, когда Оскар жадно схватил последнее печенье. – Или я скажу Юнис, что это ты выбросил из окна ее нижнюю юбку.

Оскар непокорно заворчал.

– Тебе не понравится, если из тебя бархотку сделают, – предупредил Саймон. – Юнис использует для полировки пасту, которая пахнет действительно гадостно.

Оскар задумчиво замер, потом неохотно отдал драгоценное печенье Саймону.

– Очень хорошее решение, – уверил его Саймон, собираясь откусить кусочек.

Тут на его плече громко запротестовала Харриет.

– Ты можешь взять овсяное печенье, – предложил Саймон, – оно ничуть не хуже.

Харриет взяла в клюв печенье и сердито отбросила его.

– Ладно, – уступил Саймон. – Но ты получишь только половину. – Он разломил имбирное печенье и дал ей кусочек.

Откинувшись назад, он откусил вторую половину и вздохнул. За свои тридцать пять лет он никогда не ездил дальше, чем от Инвернесса до Лондона, а теперь собирается пересечь океан и углубиться в дебри, чтобы найти могилу, которая, возможно, проклята.

Оставалось только молиться. Во-первых, чтобы его насос работал.

И во-вторых, чтобы он сам пережил это путешествие.

Ухватившись за металлический поручень борта, Камелия глубоко вдохнула влажный океанский воздух, смывающий грязь и суматоху Лондона.

Прошло лишь несколько дней трехнедельного пути, но она уже чувствовала себя значительно лучше, чем в последние месяцы. Океанский воздух, в отличие от лондонского смога, темного от дымящих труб, пропахшего навозом и сточными водами, был свеж и чист. Камелия не понимала, как сумела выжить в этом городе и не подхватить какую-нибудь ужасную легочную болезнь. Хотя они еще не достигли побережья Марокко, она чувствовала, как через мили темных волн, в которых отражались звезды, ее зовет Африка.

«Домой, – шептала Камелия с каждым движением судна по мощным волнам. – Домой». Закрыв глаза, она немного наклонилась вперед, чувствуя себя свободной, беззаботной, полной надежд.

Наконец она возвращается домой.

Когда три месяца назад они отправлялись из Кейптауна в Англию, Зареб волновался, что они могут не вернуться обратно. Он предостерегал Камелию, что Лондон дикое и опасное место, где можно потерять душу и никогда ее не найти. Камелия отмахнулась от опасений пожилого африканца, боявшегося незнакомого мира.