– Твоя жена Эмилия знает о твоих причудах, когда дело касается моря? – спросил он.
– Эмилия знает обо мне все. И не могу понять, почему она меня любит. – Джек улыбнулся брату, который с обезьяной на голове, птицей на плече и скользящей по ногам змеей, выглядел ужасно смешно. – И это заставляет меня думать, что у всех нас, своевольных воришек, есть надежда, Саймон. – Он поглядел на затихшую Камелию. – Кажется, тошнота спала, это хороший признак. Тогда не давай ей воды, только держи в тепле. Я зайду посмотреть, как она, – И Джек вместе с Уиллом вышел.
Саймон стоял посреди каюты, глядя, как чемоданы Камелии, стул и письменный столик скользят по полу. Руперт торопливо убрался с их пути, а Оскар устроился на столе, привинченном к полу. Харриет, хлопая крыльями, сильнее цеплялась за плечо Саймона.
– Считайте это приключением, – посоветовал он животным, хватая своенравный стул. – Вам будет что рассказать обезьянам, птицам и змеям, когда вы окажетесь дома.
Оскар нахмурился и покачал головой.
– Ты, вероятно, прав. Никто этому не поверит. Я бы и сам не поверил, если бы кто-то попытался описать мне все это. – Саймон придвинул стул к кровати Камелии и сел. Налив в таз воду из кувшина, он смочил салфетку и вытер лицо Камелии.
Ее кожа была пепельно-серой, под глазами залегли темные тени. Брови сведены, губы сжаты в напряженную линию, словно она все еще боролась с мучительной тошнотой. Незнакомое желание защитить охватило Саймона, когда он медленно протирал ее лицо и шею. Бросив салфетку в таз, он положил руку на лоб Камелии, стараясь определить, не началась ли лихорадка. Лоб был прохладный. Помня, что Джек велел ему держать больную в тепле, Саймон поднялся, чтобы взять одеяла, которые принес Уилл.
Вернувшись к кровати, он увидел, что Камелия наблюдает за ним.
– Вы оставили меня, – тихо пробормотала она. Казалось, слова даются ей с большим трудом.
– Только на мгновение. Я ходил за одеялами. – Саймон тщательно укрыл Камелию.
– Я умираю, Саймон, – прошептала она.
– Вы не умираете, Камелия. Хотя, учитывая то, что вы сейчас испытываете, вам в это трудно поверить.
Она нахмурилась, пытаясь понять, что он говорит.
– Я не умираю?
– Нет.
– Зареб сказал, что пришел темный ветер.
– Я думал, вы не верите в проклятия, – поддразнил Саймон, устраиваясь рядом и поправляя постель.
– Я в них не верю. – Камелия с отчаянием смотрела на него. – Но у меня такое чувство, будто я умираю.
Саймон нежно провел пальцами по ее прохладной шелковистой щеке.
– Сейчас темно, Камелия, и определенно бушует ветер. Этот ветер взволновал океан, который играет кораблем, словно мячиком, то подбрасывая его, то роняя. И если вы думаете, что больны, то вам нужно посмотреть на беднягу Уикема, – с язвительной улыбкой заметил Саймон. – Сейчас он, наверное, перегнулся через борт и подумывает, не прыгнуть ли вниз и тем самым прекратить страдания.