– Теперь хорошо, – провозгласила она, доедая бутерброд. – Я сделаю тебе еще один. Съешь его в машине. И что за идиот источает такую вонь из своей кухни?! – Она высунулась в окно в поисках виновника.
– Мама! Кофе!
– Сердце Христово! Какие мы растяпы! Ну ладно, уберешь потом, поехали.
Люсия нажала кнопку лифта и поправила сумочку на плече матери. С бутербродом в одной руке и бутылкой молока в другой, в своем переливающемся костюме Ла Валенсиана выглядела комично.
– Ты почему не ешь? – спросила она дочь. Люсия в шутку потянулась за ее рукой и постучала зубами. – Подожди, я откушу в последний раз.
– Мама, а куда ты меня везешь, если не секрет?
– Сейчас будем ставить свет. У меня новое шоу. Подожди, пережую. Вот, слава Богу, спустились, а то уж думала, застрянем. Пошли. Эти сволочи запретили парковку возле твоего дома. Я доем? Держи молоко!
Они сели в машину и, сигналя всем направо и налево, понеслись по мадридским улицам. Люсия с замиранием сердца следила за разбегающимися пешеходами, вздумавшими перейти улицу перед носом синего «ауди».
– Ты знаешь, что у меня новое шоу? Тебе это не интересно! Ты совсем не интересуешься моей работой.
– Я слежу за твоими успехами, мама, но мне сейчас нужно много заниматься.
– Я ставлю великолепное шоу, а ты не была ни на одной репетиции! Музыка, свет, костюмы – все будет на таком уровне, ты не представляешь. Дай мне молока! Севильяна, хота, сардана, фламенко, фанданго… Я не туда повернула! Что же ты молчишь, я сворачиваю черт знает куда, а ты молчишь!..
Люсия облегченно вздохнула, когда они наконец добрались и вошли в зал, но не тут-то было. Мать посадила ее в центр первого ряда и велела говорить, хорошо или плохо смотрятся световые пятна, проектируемые на задник. По сцене расхаживали около десяти танцовщиц в костюмах (некоторые из них были знакомы Люсии) и светловолосый молодой человек, весьма привлекательный, хорошо сложенный. Обтягивающее трико позволяло оценить красоту его мышц, а пышные рукава рубашки придавали ему романтичность.
– Внимание! – Ла Валенсиана взмахнула руками, разом оборвав разговоры на сцене. – Выход. Лукас! Исходная позиция. Приготовились. Музыка! Громче! Теперь посветите. Больше голубого. Больше голубого на Лукаса. Теперь красного. Добавьте красного. Уберите водящие! Оставим так. Танцуем. Люсия, ты слышишь меня? Тебе нравится? Что? Добавить света сверху? Стоп! Добавить света! Все сначала!
Через полтора часа Люсия устала настолько, что уже не стеснялась своего присутствия на репетиции и своих советов. Ей уже нравилось наблюдать за танцующими. У каждого из них – свой характер, своя манера: кто-то держится как струнка, а кто-то не очень четок в движениях, но эмоционален, неподдельно страстен. Лукас, по-видимому, не так давно попал в руки Соледад: чувствуется другая школа. Она хочет переделать его, вылепить из этого северянина настоящего мачо. Получится ли? Он так холоден, так безразличен ко всему, что происходит вокруг… Он не верит в то, что играет. Пожалуй, его больше интересует присутствие хорошенькой незнакомки в зале, чем происходящее на сцене. Сделав финальный поворот, Лукас одарил ее очередным заинтересованным взглядом.