– Смотри у меня, работай хорошенько! – прокричал он, когда Гонора уже вышла из конюшни.
Раньше Гонора встревожилась бы, услышав обвинения отчима, и со страхом ждала бы, что он сделает, но сегодня все изменилось. Сегодня она думала о своем муже, особенно после обеда. Пошел легкий дождь. Гонора сидела в мастерской и шила для Кавана рубашку.
И только тогда до нее дошло значение его слов: «Отлично. Значит, мне не придется тревожиться за тебя!»
Ее муж тревожится за нее! Последним человеком, который искренне за нее беспокоился, была мама, и Гонора давно забыла, каково это, когда ты кому-то небезразлична. Может быть, муж тревожится за нее только потому, что она его жена и это его долг, но он все равно беспокоится, и Гоноре кажется, что она ему небезразлична. Может быть, он к ней по-своему привязался.
Конечно, она не настолько глупа, чтобы решить, будто Каван ее любит. Она так и не думает. Но зато понимает, что ее муж – порядочный человек и поступает благородно. Он заботится о своей жене, хотя и не сам ее выбрал.
И за одно это Гонора готова любить его.
Каван вытащил раненого Лахлана с поля боя и надежно спрятал его за большим валуном.
– Только сдвинься с места, и я – да поможет мне Господь! – сам тебя прикончу.
Брат хмыкнул:
– Это вряд ли.
Каван подтолкнул протестующего Лахлана к валуну.
– На твою ногу пришелся жестокий удар.
– Я все равно могу сражаться.
– Черта с два! – Каван схватил меч Лахлана и выпрямился. – Серьезно предупреждаю, братец, сойдешь с места – сильно пожалеешь!
– Мой старший брат меня предостерегает? – поморщившись, засмеялся Лахлан.
– Твой старший брат тебе обещает. – Каван сжал его плечо.
Лахлан захохотал:
– Иди и выиграй сражение, а я тебя подожду!
Каван вернулся в бой, приглядывая за Артэром. Отец велел им всем вернуться домой, и уж раз он возглавляет битву, он и отвечает за выполнение отцовского наказа.
Одного брата он потерял, но другого не потеряет.
Каван сражался, как человек, охваченный бешенством, и когда битва закончилась и он застыл посреди поля, держа в руках меч, с которого капала кровь, его воины смотрели на него, широко раскрыв глаза. Он уложил больше варваров, чем все они, вместе взятые, и в глазах их он видел не восхищение, а откровенный страх.
– Каван!
Он обернулся к брату Артэру.
– Лахлану нужна помощь!
Каван сам внес брата в замок. Артэр шел следом. Опередив Тавиша, к ним подбежала Адди, а слуги уже спешили на помощь. Лахлана положили на стол перед очагом. Одежда его промокла под дождем и отяжелела.
Лахлан был почти без сознания. Адди осматривала рану и качала головой: