– История со стриптизом мне больше понравилась, – хихикнула Тереза.
– О, мне тоже, – согласился Джек – Поэтому слухи, особенно непристойные, так легко и разлетаются: они намного интереснее правды. Ты должна быть очень осторожна, особенно, когда садишься в машину к незнакомому мужчине. Люди могут много что подумать. – Он жевал круассан, и в его голубых глазах играли хитрые искорки.
Я вытаращилась на него. В машину к незнакомому мужчине? Какого… а, все понятно! Джесс покраснела и стала поспешно искать что-то безнадежно потерявшееся в сумочке. Видимо, за завтраком она все ему рассказала.
– Понятно, – невозмутимо проговорила я. – Значит, я должна быть осторожна? Так же осторожна, как ты в своей красочной литературной карьере, да, Джек? Скажи, ты уже набросал сюжет альтернативной эротической версии «Мэри Поппинс»?
– Тихо, тихо, не надо язвить. – Он усмехнулся. – Между прочим, Мэри Поппинс учится на медсестру, а сюда приехала няней, чтобы заработать пару долларов. Но раз уж ты спросила, сюжет очень даже вырисовывается, спасибо за беспокойство. Я помог ей освоить постельный режим, что необходимо в работе медсестры. Если хочешь знать, мы провели весьма приятные полчаса, вооружившись бинтами с мазями и прибором для измерения давления.
– Что же вы этим прибором-то делали? – с любопытством спросила Тереза.
Джек повернулся на сто восемьдесят градусов и сел к ней лицом.
– Я тебе как-нибудь с удовольствием покажу, – промурлыкал он. – Это не больно, обещаю. Надо просто перевязать руку черной резинкой… – он показал на ее руку, – хм-м… какая у тебя красивая кожа… а потом приступить к довольно интенсивным упражнениям. В такой одежде будешь вся мокрая, так что ее придется снять. А потом в течение десяти минут будем сравнивать частоту пульса. – Он широко раскрыл глаза. – Подойдет любой ритм. Трише эта часть особенно понравилась.
Тереза рассмеялась и облизала пальцы, которые были все в масле.
– Понятно. – Она улыбнулась и помахала у него перед носом рукой с обручальным кольцом.
– Джека это не остановит, – усмехнулась я.
– Это правда. – Он обернулся. – Но тебя это бы остановило.
Повисла тишина, и я почувствовала, как заливаюсь краской. Господи, да это что, заговор, что ли? Наконец ко мне вернулся дар речи.
– Какой же ты наглец, Джек Феллоуз, и к тому же лицемер! Как ты смеешь читать мне нотации, словно викторианский проповедник!
– Я-то уже пропащий человек, любовь моя, – весело ответил он, отодвигая тарелку. – На меня нотации не подействуют, а вот ты, может, и призадумаешься. Хм-м-м… – Он вытер рот рукой. – Очень вкусно. Объедение. Готовишь ты просто замечательно, Люси. Надо отдать тебе должное.