— В том-то и дело, что не смертный. — Мрачно согласился я. — Боюсь, что он гораздо менее смертный, чем мы сами… А при чем тут мой побратим?
— Ну, не знаю. — Рассеянно сказала она. — Мне всегда казалось, что только его внезапное появление может выбить тебя из колеи.
— Глупости какие! — Отмахнулся я. — «Выбить меня из колеи» — еще чего!
Просто у меня немного портится настроение, когда я в очередной раз вспоминаю, во что превратился бедняга Локи. Ты наверное не поверишь, но когда-то с ним было очень весело, и это были хорошие времена… Да пес с ним, не о том речь! Ты еще не поняла, кто этот незнакомец внизу? Это тот, за кем с радостью пойдут худшие из смертных, тот, кого ждали мертвецы, чтобы подняться из могил, ядовитое чудовище, под ногами которого плодородные земли превращаются в растрескавшуюся глину… Когда люди моего народа пытались перевести смутное знание о неизбежном на язык слов, они придумали свою историю о конце всего — они назвали это «день судьбы богов».
Надо отдать им должное, не так уж много они и напутали! Во всяком случае, куда меньше, чем все остальные… Так вот, кроме всего прочего, они предсказали, что перед последней битвой откуда-то с юга прийдет великан Сурт с огненным мечом — в конце концов он-то и сожжет мир! Боюсь, этот парень и есть тот, кого они назвали Суртом. Он пришел, и теперь все покатится в пропасть так быстро, что мы не успеем перевести дыхание… Это и есть наш главный враг, Нике. По сравнению с ним Локи — мой добрый приятель. В конце концов, он такой же невольник своей странной судьбы, как и мы все. А этот поганый пришел сюда развлекаться.
— Не развлекаться. — Задумчиво возразила она. — Он пришел сюда просто потому, что так вышло. В отличие от нас, он действительно мог отказаться принимать в этом участие, но его выбор уже сделан, так что теперь мы с ним в одной лодке… Хотя, он действительно возглавит армию наших врагов, одно другому не мешает, ты же знаешь.
— Не мешает. — Неохотно согласился я. — А с каких это пор ты занялась пророчествами? — Она не ответила. Про себя я удивленно подумал, что Афина не так проста, как кажется, а значит и с прочими ее родичами следует держать ухо востро… Потом я снова всмотрелся в темноту глаз растрепанного незнакомца, который по-прежнему неподвижно сидел на своем камне. Эта тьма была совершенно непроницаемой — для кого угодно, но только не для меня: случалось мне разгадывать загадки и похитроумнее! На сей раз я был вынужден неохотно признать, что наш враг не вызывает у меня должного отвращения. Я быстро понял, в чем дело: ему не единожды доводилось пить мед поэзии, а я всегда питал известную слабость к скальдам.