Дракон горделиво хмыкнул.
— Твои сведения устарели. Я весь закован в стальную чешую и крепчайшие из драгоценных камней. Никакому клинку их не пробить.
— Мне следовало догадаться, — сказал Бильбо. — Воистину, не сыскать тебе равных, о Смауг Неуязвимый. Кто еще может похвалиться жилеткой из алмазов чистой воды!
— Да уж, — польщено произнес дракон. Ему было невдомек, что хоббит еще в прошлый визит обратил внимание на его брюхо, а теперь, по собственным причинам, сгорал от желания присмотреться повнимательнее. Дракон перекатился на бок. — Смотри! — воскликнул он. — Что скажешь?
— Потрясающе! Невероятно! Превосходно! Выше всяких похвал! — восклицал Бильбо, а про себя думал:
«Старый дурень! Слева на груди слезло несколько чешуин, и он там голый, как улитка без раковины!».
Мистер Бэггинс увидел, что хотел; теперь ему оставалось лишь вернуться обратно.
— Что ж, не смею больше докучать Вашему Великолепию, особенно когда Вы так нуждаетесь в отдыхе. Пони поймать нелегко. И взломщиков тоже! — добавил он и стрелой помчался по коридору.
Лучше б этого было не говорить — дракон изрыгнул ему вслед пламя. Как ни быстро бежал хоббит, он был еще недостаточно далеко, когда Смауг сунул отвратительную голову в дыру. По счастью, пасть не пролезла, однако ноздри выпустили струи огня и пара. Вне себя от боли и ужаса хоббит вслепую понесся дальше. Он чересчур расхрабрился, беседуя с драконом, и был очень собой доволен, однако последняя ошибка живо привела его в чувство.
— Впредь не смейся над живым драконом, болван! — сказал себе Бильбо. Впоследствии это стало его любимым присловьем, а позже вошло в поговорку. — Приключение еще не закончилось, — добавил он, и это тоже была сущая правда.
День клонился к вечеру, когда хоббит вышел наружу и без чувств рухнул на «порог». Гномы захлопотали вокруг и, как могли, смазали ожоги; все же прошло немало времени, прежде чем у хоббита снова отросла шерстка на пятках и на затылке — ее спалило до самой кожи. Тем временем друзья всячески старались его ободрить и выспрашивали, отчего дракон так бушевал, и каким образом Бильбо спасся.
Однако хоббит был удручен, и из него ничего толком не удавалось вытянуть. Он жалел о некоторых своих словах и не хотел их повторять. Старый дрозд сидел рядом и внимательно слушал, склонив голову набок. Бильбо, злой на себя и на весь свет, схватил камень и запустил в дрозда, который только вспорхнул и тут же уселся обратно.
— Тьфу на эту птицу! — скривился Бильбо. — Не нравится мне, как она слушает.
— Не тронь дрозда! — сказал Торин. — Они добры и приветливы, а этот еще и очень стар. Может, он последний из древнего рода, обитавшего на Горе. Отец и дед кормили их с рук. То были волшебные птицы и жили очень подолгу. Может быть, он даже один из них, и тогда ему лет двести с лишним. Люди Дейла как-то понимали их язык и отправляли дроздов с вестями в Озерный город и дальше.