«Значит, все-таки победа, — подумал Бильбо, ощупывая ноющую голову, — но до чего же безрадостная!».
Внезапно на тропе показался человек.
— Эй, там! — слабым голосом позвал Бильбо. — Эй! Какие новости?
— Чей это голос из-за камней? — Человек остановился и стал вглядываться туда, где сидел хоббит.
Тут Бильбо вспомнил про кольцо!
«Чтоб мне! Выходит, у невидимости есть оборотная сторона, иначе, думается, я провел бы эту ночь в тепле и уюте».
— Это я, Бильбо Бэггинс, спутник Торина! — крикнул он, поспешно снимая кольцо.
— Хорошо, что я тебя нашел, — проговорил человек, подходя ближе. — Ты нужен, и тебя давно ищут. Если б волшебник Гандальф не сказал, что последний раз слышал твой голос на этом месте, тебя бы сочли мертвым. Меня отправили поискать в последний раз. Ты ранен?
— Кажется, получил камнем по голове, — ответил Бильбо. — Однако она у меня крепкая и в шлеме. Правда, мне нехорошо, и ноги, как ватные.
— Я тебе отнесу, — сказал человек и легко поднял Бильбо на руки.
Он быстро и уверено спустился с утеса. Скоро хоббит уже стоял перед шатром в Дейле. Здесь же был Гандальф, с рукой на перевязи — даже волшебнику досталось в бою. Во всем войске не пострадали считанные единицы.
При виде Бильбо Гандальф по-настоящему обрадовался.
— Бэггинс! — воскликнул он. — Вот те на! Жив, значит! Как я рад! Уже начал подумывать, не изменило ли тебе везенье. Ужасная история и чуть не кончилась совсем плохо. Однако обо всем после. Идем, — сказал он, помрачнев. — Тебя хотят видеть, — и повел хоббита в шатер.
— Привет тебе, Торин, — сказал волшебник, входя. — Я его привел.
В шатре лежал Торин Дубовый Щит, весь израненный, на полу валялись порванная кольчуга и зазубренный топор. Когда Бильбо подошел, Торин открыл глаза.
— Прощай, славный вор, — сказал он. — Я иду в чертоги ожидания, где пребуду с моими предками до тех пор, пока обновится мир. Я оставляю золото и серебро и отправляюсь туда, где они не в чести, потому хотел бы расстаться с тобой по-дружески и взять назад то, что сказал и совершил у ворот.
Бильбо, охваченный скорбью, преклонил колено.
— Прощай, Король-под-Горой. Воистину печально приключение, которое должно завершиться так; и никакие горы золота того не стоят. И все же я рад, что разделил с тобой его тяготы — это больше, чем заслужил любой Бэггинс.
— Нет! — сказал Торин. — Ты куда лучше, чем думаешь, дитя доброго Запада. В меру отваги и в меру мудрости — что может быть правильней! Если бы все мы ценили еду, шутку и песню больше, чем груды золота, мир стал бы куда веселее. Однако, веселый мир или грустный, я должен его покинуть. Прощай.