Бильбо чуть из кожи не выпрыгнул, когда у него зашипело под самых ухом, и внезапно увидел перед собой бледные светящиеся глаза.
— Ты кто? — спросил хоббит, выставляя вперед кинжал.
— Кто оно, моя радоссть? — прошептал Голлум (он всегда говорил сам с собой, потому что больше никого рядом не было). Сейчас им двигал не голод, а любопытство, иначе он сперва бы схватил, потом зашептал.
— Я — мистер Бильбо Бэггинс. Я потерял гномов и потерял волшебника и не знаю, где нахожусь, и не хочу знать, мне бы только отсюда выбраться.
— А что у них в персстах? — спросил Голлум, глядя на меч, который ему совершенно не понравился.
— Меч, клинок из Гондолина!
— Шш, — сказал Голлум и сразу стал очень вежливым. — Шшто если оно посидит и посудачит с нами, моя радоссть? Оно любит загадки, ссдается, моя радоссть? — Голлум старался казаться приветливым, по крайней мере сейчас, пока не узнает больше про меч и хоббита, действительно ли он совершенно один, годится ли он в пищу, и хочется ли Голлуму есть. Кроме загадок ему ничего в голову не пришло. Загадывать их и иногда разгадывать — единственная игра, в которую он играл с забавными тварями, сидевшими по норам — давным-давно, до того, как растерял всех друзей, и лишился дома, и вынужден был уползти далеко-далеко в недра горы.
— Хорошо, — ответил Бильбо. Он старался казаться сговорчивым, пока не узнает больше про это создание, совсем ли оно одно, не злое ли и не голодное, и не дружит ли с гоблинами.
— Загадывай первым, — сказал хоббит, потому что не успел придумать загадку.
И Голлум прошипел:
Что к самому небу
взросло без корней,
высокого дуба
сильней и видней?
— Это легко! — ответил Бильбо. — Гора, я думаю.
— Оно быстро соображает? Устроим состязание, моя радоссть! Если радоссть спросит, а оно не ответит, мы его съедим, а если оно спросит, а мы не ответим, мы сделаем, что оно хочет, а? Мы покажем ему дорогу наружу!
— Идет! — сказал Бильбо, не решаясь спорить и лихорадочно придумывая загадку, которая спасла бы его от пасти этого существа.
Белые кони
на красном склоне.
Коням несыто,
стучат копыта.
Это все, что он смог вспомнить — мысль о пасти не шла у него из головы. Загадка была старая, и Голлум не хуже вашего знал ответ.
— Просто, просто, — зашипел он. — Зубы! зубы! моя радоссть; но у нас их только шесть!
И он задал вторую загадку:
Бескрылый летает,
безрукий стучит,
беззубый кусает,
безгубый кричит.
— Минуточку! — вскричал Бильбо, который по-прежнему думал о пасти. К счастью, он раньше слышал похожие загадки, и, взяв себя в руки, быстро придумал ответ. — Ветер, ветер. — Он так обрадовался, что с ходу сочинил новую.