Делать было нечего. Я выругал себя за дурацкое времяпрепровождение. В самом деле, человек едет работать, плавать, впервые в жизни выйдет в настоящее море, а вместо того, чтобы радоваться этому обстоятельству, битый час думает чорт знает о чём! Какой нос и какие глаза у этой девчонки, которая дожует свое яблоко и, может быть, слезет на следующей станции!
Из соседнего с моим купе бочком выбрался в коридор Аристарх Епимахович и следом за ним маленький капитан Голубничий. Он был явно на что-то сердит. Не глядя на меня, они прошли по вагону, и я расслышал, как Голубничий ворчал уходя:
— Наши верфи давно уже не хуже заграничных, и незачем было…
Они открыли дверь на площадку, и конец фразы пропал в грохоте бегущего поезда. Капитаны отправились обедать в вагон-ресторан, и я сообразил, что, собственно говоря, не ел еще со вчерашнего вечера и что не худо бы и мне закусить.
Каким удивительным показался мне этот ресторан на колесах, мчавшийся к Северу лесами, заметенными снегом! Он был битком набит пассажирами, и я не сразу отыскал себе место. Каких только людей тут не было! Рядом со мной сидел огромный человек в меховой шапке с ушами до колен и в меховых сапогах выше колен, подвязанных к поясу ремешками. Он ел борщ и читал книжку с фотографиями оленей. Тут были летчики и военные моряки. Компания бритых людей в нарядных костюмах усиленно пила пиво, потом один, уже пожилой, со смешным толстым носом, запел на весь вагон «Сильва, ты меня не любишь», и я понял, что это опереточные артисты едут выступать в Заполярье. Никогда я не видел так много людей с орденами, собравшихся вместе. У некоторых было даже по два ордена, и я напрасно пытался отгадать, кто же это такие. Зимовщики? Исследователи пустынных тундр? Инженеры — строители северных городов? Мои капитаны сидели неподалеку от меня, многие из проходивших по вагону останавливались возле них, и тогда я сквозь гул голосов слышал басистые восклицания маленького капитана: «А, гром тебе и молния, ты откуда?» Казалось, эти люди, возвращавшиеся на Север, все между собой приятели, все знают друг друга.
А за окном без конца бежали леса. Стремительно они уносились назад и вдруг отступали до самого горизонта, открывая болото или замерзшее озеро с островками, и здесь, на просторе, казалось, что поезд сразу теряет свою скорость.
Я быстро окончил обед и вернулся в свой вагон. Все двери до одной были плотно заперты. Закурив, я прислонился к окошку.
Не помню, долго ли я стоял так, — должно быть, долго. Несколько раз за моей спиной стучала дверь и проходили люди, но я не оборачивался по какому-то непонятному мне смущению. Вдруг я почувствовал, что рядом со мной кто-то стоит и тоже смотрит в окошко. Я быстро обернулся и тотчас же опять отвел глаза в сторону. Рядом со мной стояла девушка.