— Расточительство! Расточительство! — орал Чаггер. — Два полных ящика! Кто это сделал?
Измазанная стена, разбитое окно! — Он оглядел эмберитов. — Кто–нибудь знает, кто это мог сделать?
Никто не произнес ни слова. Дун в ужасе смотрел на красную лужу у стены. Казалось, что это не сок и не мякоть помидоров, а кровь каких–то животных. Он чувствовал ярость человека, который все это сотворил.
— Мне это не нравится, — мрачно продолжал Чаггер. — Ничего такого и в помине не было до вашего появления. Я хочу, чтобы тут немедленно навели порядок. Побелить стены, вставить стекло, убрать эту грязь. Приступайте!
— Послушайте! — откликнулся кто–то в толпе. Повернувшись, Дун увидел, что это Тик. — Мы этого не делали. И нечего взваливать вину на нас.
Чаггер злобно глянул на него:
— А кто еще? Кто еще, если не один из вас? Вечно вы на все жалуетесь!
— Но мы только что подошли. Как мы могли это сделать? — спросил кто–то.
— Мы бы никогда этого не сделали, — послышался новый голос. — Это же еда!
Протестующие голоса все прибавлялись. Крикнул и Дун:
— Это не мы, мы на такое не способны!
Чаггер мрачно оглядывал их, а потом рявкнул:
— Тихо! Принимайтесь за работу!
И тут Дун услышал шаги за спиной, обернулся и увидел Торрена. Он махал руками и кричал пронзительным голосом.
— Я видел! Прошлым вечером я видел! — Торрен вбежал в толпу и остановился, тяжело дыша и дико вращая глазами. — Я услышал «чвак, чвак, чвак», подкрался, чтобы посмотреть.
— Ладно, и что же ты видел? — спросил Чаггер.
— Я видел того, кто бросал помидоры. Я видел, как он извозил стену и разбил окно! — Он стоял, дрожа от возбуждения и оглядывая эмберитов. — Это был он! — Торрен вскинул руку и указал на Дуна. — Это сделал он! Я его видел!
От неожиданности Дун лишился дара речи. Разинув рот, он в изумлении смотрел на Торрена. В толпе прокатился ропот: «Это не он. Он не мог такого сделать. Никогда не сделал бы».
Но Чаггер схватил Дуна за руку и вытащил из толпы.
— Что ты можешь сказать? Это твоя работа? Дун покачал головой:
— Нет. Конечно же нет. Этот мальчик лжет.
— А зачем ему лгать? Зачем прибегать сюда рано утром и указывать на тебя?
— Не знаю.
Чаггер отпустил его руку.
— Теперь я буду приглядывать за тобой.
— Но почему? Я этого не делал.
— Откуда мне это знать? — отрезал Чаггер. — Ты говоришь одно, он — другое. И он — один из нас.