Савелий вернулся совершенно другим человеком, от прошлого сотника остался только меч и одежда. Помолодел лет на десять, походка летящая, улыбается, девочек с лодки на руках перенёс. Может в лотерею выиграл? Надо будет спросить.
– Здрав будь Савелий. Как съездил? – Пожали друг другу руки, и пошли обсуждать новости в командирскую палатку.
– В Смоленске много чего интересного, если всё рассказать, до утра не успею. – Сотник угощался холодным пивом, припасённым мною для торжественной встречи, оставлял пену на усах, изредка похрустовал солёным сухариком и говорил, говорил…
– Только представь, Алексий. Стою, на неё смотрю, а шага навстречу сделать не могу. Воздуха в груди не хватает, вот тут, всё сжало. – Савелий второй раз описывал мне встречу с его ненаглядной Еленой. Можно было только порадоваться за влюблённых, жизнь то продолжается. В конце беседы всплыла информация о златокузнечных делах.
– Значит, Евстафий, получил заказ на инструменты ювелирные, каков фрукт. Если платят золотом, то всё устроим. Лодочника не отпускай, с утра, Ратибора и Велимира повезёт в город. И ещё, Савелий, поедешь с ними. Присмотришь за ребятами, заказ отвезёшь, Елену проведаешь. Пошли, коней посмотрим, покумекаем, что с ними можно сделать. – Допив ячменный напиток, с кульком сухариков мы отправились на лужайку.
Конюх выкупал лошадей, расчесал, убрал из грив и хвостов всяческий мусор. После шампуня, бока животных играли угольным блеском. Сами коники, метр двадцать высотой, ходили возле цыгана как дети вокруг мамы.
– Вон тот, жеребец, из рук есть не будет. Не вздумай угощать его, Алексий. – Сотник безошибочно определил монстра, который хотел меня покусать.
– Тогда корми его сам. Пока сюда вели, брыкался, в жизнь бы не поймали, сам за остальными пошёл. – Рассказал Савелию историю пленения табуна.
– Ха, я тоже не буду, для него хозяин сейчас он. – Савелий показал пальцем на цыгана. – Очень выносливая порода, сто пятьдесят вёрст может проскакать. В бою, супротив фарей, не сдюжит, мелковат. А вот, на переходах, если сумеет оторваться от погони – не догнать. – Сотник прочитал целую лекцию, о том, как всеми правдами и неправдами завозили в Рязанское княжество лошадей, стремясь улучшить породу. Штраф, за убийство коня составлял двенадцать гривен серебром, в то время как за смерда – всего три. Ценность трофеев росла в геометрической прогрессии, продавать четвероногих уже расхотелось.
– Савелий, а что, если мы оставим лошадей здесь, выправим приличную сбрую. Зимой, когда река замёрзнет, не на коньках же нам кататься? – Плана использования коней ещё не возникло, но чувствовал, могут они нам пригодиться.