— Посвежел старикан, — наблюдая, как монах натирает неподвижное тело оставшимся маслом, заметил Волли.
С мумией действительно произошли разительные перемены: его черная кожа посветлела и слегка разгладилась. Не сказать, чтобы она стала эластичной, как у обычных живых людей, но теперь она хотя бы не норовила лопнуть или растрескаться при любом неловком движении. На посветлевшей коже проступили многочисленные татуировки, сплошной вязью покрывающее тело. Монах деловито втирал масло, разминая одеревеневшие мышцы Хранителя. Отставив в сторону ополовиненную канистру с маслом, монах достал из мешка связку тонких игл. Вскоре Хранитель стал похож на ощетинившегося дикобраза. Накрыв тело просветленного чистой тряпицей, проводник устало опустился подле стола на землю.
— Ну и? Чего еще ждем? — поинтересовался неугомонный Волли.
Шварцвальд перевел.
— Утра, — односложно ответил монах и впал в прострацию, не реагируя больше ни на какие вопросы.
— Что ж, — не стал теребить проводника вопросами Виллигут, — надеюсь завтра все проясниться. Нам тоже следует немного отдохнуть.
* * *
Восход солнца монах встретил в той же расслабленной позе лотоса, в какой эсэсовцы оставили его подле тела Хранителя вечером.
— Неужели он так всю ночь просидел? — ахнул Волли, для которого даже несколько минут неподвижности были настоящей пыткой.
— При соответствующей подготовке, — ответил Виллигут, — они могут находиться в таком положении годами. Да чего далеко ходить за примером, на столе лежит человек, пребывающий в этой позе полтыщи лет!
— Чего-то я все-таки сомневаюсь, что он оживет, — признался Волли.
— Скоро узнаем, — философски заметил группенфюрер.
Монах не шевелился, а Виллигут запретил кому-либо тревожить его. Наконец, когда поднимающееся на небосклоне солнце осветило своими лучами отрешенное лицо проводника, он глубоко вздохнул и открыл глаза. Сдернув с тела Хранителя ткань, монах неторопливо вынул иглы. Затем остатками растительного масла вновь смазал кожу просветленного — предыдущая порция благополучно впиталась высохшим организмом.
— Что дальше? — поинтересовался группенфюрер.
— Есть один способ, — ответил монах через переводчика, — экстренный… Вот, — он провел рукой по татуированной груди Хранителя, — сутра вызова. Она не закончена. Не хватает одного, последнего знака. Взывающий к Хранителю ключей, должен нанести этот знак на тело своей кровью… И если хранитель решит, что взывающий заслуживает внимания, он придет. Кто взывает к просветленному Ньмару-Джи?
— Я взываю! — произнес группенфюрер.
— Тогда мне нужна твоя кровь, — монах обнажил свой примечательный ножичек.