– Не был ли ты когда-либо знаком с пилигримом по имени Трусливый? – спросил Честный.
– О да! Он был уроженцем города Бессмысленность, расположенный вблизи города Гибель по соседству с моей родиной. Он – мой близкий родственник, и мы во многом схожи характером. Он был меньше меня ростом, но на лицо мы были похожи.
– Вижу, что вы родственники. Ты так же бледен, как и он, и у тебя, как и у него, постоянно потупленный взгляд, даже разговором ты напоминаешь мне его.
– Многие были такого же мнения. Даже я, когда всматривался в него или вслушивался в его слова, часто узнавал себя.
– А теперь, добрый Друг, ободрись. Мы тебе душевно рады, и если тебе что-либо понадобится в моем доме, не стесняйся, и мои слуги с готовностью исполнят все, что тебе нужно, – обратился к нему Гаий.
– На столь милостивый прием я отнюдь не рассчитывал, – признался Слабодушный. – Мог ли великан подумать, когда схватил меня, что я из его рук попаду прямо в дом Гаия? А между тем я здесь!
Во время этого разговора кто-то подбежал к дому и стал громко стучать в дверь. Пришедший сообщил, что версты за полторы отсюда упал замертво некто Нечестивый, пораженный молнией.
– Бедный человек! – воскликнул Слабодушный. – Неужели он убит? Он однажды догнал меня в пути и хотел идти со мной вместе, но когда Бейдобро схватил меня, он пустился бежать. Оказалось, что он бежал навстречу смерти, а я остался в живых.
Матфей и Любовь справили свадьбу, а Гаий отдал свою дочь по имени Феба второму брату – Самуилу.
Когда через десять дней они стали собираться в путь, Гаий пригласил их на прощальный обед. Все были веселы за столом, ели и пили досыта. Перед уходом Дух Мужества, их верный проводник, хотел расплатиться с Гаием за кров и гостеприимство.
– Не в правилах нашего дома брать плату с пилигримов. Все издержки ежегодно списываются на счет Доброго Самарянина. Ты отлично исполняешь свой долг по отношению к странникам. Они уже свидетельствовали перед торжествующей Церковью о твоей преданности делу, – сказал Гаий.
Гаий простился со всеми. На дорогу он дал им напиток для поддержания сил.
Слабодушный сразу стал понемногу отставать. Заметив это, Дух Мужества обратился к нему:
– Ну не отставай же, друг, я буду и твоим проводником и тебе опасаться будет нечего, как и всем остальным.
– Увы! – вздохнул Слабодушный, – мне трудно идти с вами. Вы все сильны и здоровы, а я слаб. Поэтому я предпочитаю отстать, опасаясь, что по немощи своей буду вам в тягость. Я устаю и слабею быстро и не выношу того, что могут выносить другие. Я не люблю смеха, громкого говора и бесполезных расспросов. Я так слаб, что все меня раздражает. Я еще не познал всей истины. Я очень несовершенный христианин-пилигрим. Иногда, когда я слышу, как пилигримы радуются встрече с Господом, я смущаюсь, потому что не могу радоваться вместе с ними. Я – как слабый меж сильными или как больной меж здоровыми. И я не знаю, что делать.