Она сразу кинулась к знакомым БГ — шникам. Но они лишь глумливо ухмылялись, намекая, что могли бы что-то сделать, если она тоже в известном смысле пойдет им навстречу. В управлении СБГ никакой информации о «врагах нации» не дают. Все подпевалы тут же отвернулись от неё. Стойко держались, подбадривая друг друга, лишь девушки, с которыми они вместе выходили из тыла торквистов. Между тем по Мадрону поползли упорные слухи о чудовищных пытках, применяемых к заключенным, о массовых расстрелах и тайных братских могилах. И вот теперь все девушки, и она в том числе, практически не спят ночью, прислушиваясь к каждому звуку на улице и ожидая ареста.
— Вы прибыли, чтобы вновь помочь народу Гедонии? — закончив рассказ, напрямую спросила Ниведа.
— Да, — переглянувшись, в один голос ответили мужчины.
Начальник СБГ генерал Мортий снял телефонную трубку.
— Слушаю. — По мере приема сообщения на его обычно невозмутимом лице проявились признаки волнения.
— Наблюдать! Смотрите, не упустите. Ждите указаний.
Положив трубку, генерал секунду подумал и вновь потянулся к телефону, на этот раз красного цвета и без номеронабирателя.
— Господин Генеральный Координатор! Наша служба только что засекла появление в поле зрения того самого Зорро… Да, который в фильме. Он сейчас находится у примы театра и кино Ниведы Балчуг. Нужно срочно брать его. Но Балчуг… Нужна ваша санкция… Понял, действуем.
Нажав кнопку, генерал Мортий вызвал адъютанта.
— Полковника Зубата ко мне! — коротко бросил он вошедшему.
Полковник прибыл через пятнадцать минут.
— Полковник, вы брали уже многих врагов нации, и всегда без осечек. Сегодня возьмете еще одного. Я очень давно мечтал с ним познакомиться. Фильм «Зорро» смотрели?
— Да, конечно.
— Вот этого самого Зорро вы сегодня и будете брать. Он сейчас находится на квартире примы Ниведы Балчуг. Адрес… Наконец-то мы узнаем, каким таким образом он так ловко бил торквистов.
— Но он же… Разве он враг нации? Он же герой войны.
— А вот мы и посмотрим, что он за герой. Мало ты, что ли, брал этих героев? А на поверку все оказались врагами.
— Ясно. Разрешите спросить, как вы вышли на него?
— В свое время я распорядился взять на прослушку театральные гримерные. Там он и нарисовался. Ну, а потом его уже не отпускали.
— Понял. Разрешите выполнять?
— Выполняй. Да поосторожней. Если хоть сотая часть рассказов о нем — правда, он может быть опасен. На допросах все артисты в один голос утверждают, что все было, как в фильме. Даже после воздействия третьей степени.
— Ерунда. Все равно врут. Так не бывает.