Аптекарь сдвинул одну пару очков на кончик носа, другую вздел на лоб.
— Телефон? Зачем вам телефон?
Алексей понял: нынче не такие времена, чтобы за здорово живешь пускать в дом незнакомого человека.
— Я из чека, — сказал он.
— Что он хочет? — крикнула женщина из кассы.
— Человеку надо позвонить по телефону, — ответил аптекарь, суетливо сдвигая очки в прежнее положение.
— И что с того? Пусть идет на почтамт!
— Зачем ему идти на почтамт, если он может позвонить отсюда? — неуверенно возразил аптекарь.
— Я когда-нибудь умру от разрыва сердца! — решительно заявила женщина. — Ты готов пустить в дом каждого первого встречного. Здесь же не телефонная станция! Здесь торгуют лекарствами!
— Она меня будет учить, чем здесь торгуют, а чем не торгуют! — проворчал аптекарь и открыл дверцу стойки. — Идите же.
Деревянный, по форме и сам напоминавший домашнюю аптечку аппарат висел на стене в большой полутемной комнате, где пахло эфиром, валерьяной и карболкой, а на столах в беспорядке стояли фарфоровые кружки и штанглассы из синего толстого стекла.
Алексей завертел ручку телефона. Аптекарь потоптался у стола и, убедившись, что посетитель действительно вызвал ЧК, вышел из комнаты.
Голос дежурного был едва слышен. Он с трудом пробивался сквозь треск и шипение мембраны.
Алексей вжимал губы в медный рожок микрофона, забранного тонкой проволочной сеткой:
— Передайте Иннокентьеву или Оловянникову: в порту на элеваторе предательство! Пусть примут меры! Сегодня ночью его собираются спалить… Вы поняли меня? Пожар, говорю! По-жар!.. Ну да! Сегодня ночью! Там кто-то орудует. Пусть как следует обшарят весь элеватор… Элеватор пусть обшарят, говорю! И нужно усилить охрану! Все поняли?.. Охрану усилить!..
— Кто передает? — донеслось издалека.
— Скажите, херсонец.
— Кто?
— Херсонец. Так и передайте, они поймут.
— Будет сделано… — прохрипело вдали.
Алексей повесил трубку на рычаг. Прислушался. Потом шагнул к двери и рывком отворил ее. За дверью стоял аптекарь. Вид у него был сконфуженный.
Алексей поманил его пальцем.
— Должен предупредить, — негромко сказал он, прикрывая дверь, — то, о чем я сейчас говорил, кроме нас с вами, не знает ни один посторонний человек. Если начнутся разговоры… Все понимаете?
У провизора лицо стало под цвет его халата.
— Что вы, что вы, товарищ комиссар! — замахал он руками. — Я же совсем не имел в виду… Просто, знаете, незнакомая личность, так я немножко боялся. Ай-яй-яй, какой ужас, какой ужас!..
— Я вас, кажется, предупредил? — нахмурился Алексей.
— Ради бога, не беспокойтесь! Все умрет в этой комнате.