«А, плевать, — подумал Мал. — Попробую пробиваться тем путем, каким сюда попал. Повезет, так вырвусь за пределы башни, не повезет — мое бренное тело, помещенное в стасис, отправят Учителю. Будем надеяться, не убьют, хотя с них станется — поговаривают, некоторые чародеи устраивают внутри своих обителей некие подобия пыточных камер специально для непрошеных гостей».
Приняв такое решение, юноша побежал прямиком к опущенной броневой плите, рассчитывая на ходу телепортироваться через нее за пределы хранилища. Но не тут-то было. Вместо того чтобы проскочить преграду и, наращивая скорость, мчаться к выходу из башни, Мал врезался в гладкую (но ничуть не мягкую) металлическую поверхность. Хорошо, что в последний момент успел притормозить, иначе разбился бы в кровь.
«М-да… не получилось. Угодил, как кур в ощип, — поглаживая ушибленный лоб, мысленно посетовал юноша. — Черт побери! Неужели из этой мышеловки нет иного выхода?»
Мал еще раз погрузился в астрал, но ничего интересного для себя оттуда не вынес. Обычный фон, «светятся» или «потрескивают» лишь некоторые магические артефакты. Можно было бы, конечно, поискать среди диковинок мастера Бойунга что-нибудь подходящее для побега, но вряд ли Малу предоставят такую возможность. Минут через пять, максимум десять, около хранилища соберутся несколько магов и упакуют его столь же надежно, как бдительные вассалы Учителя еще совсем недавно упаковали Тайгена.
Постепенно темная муть отчаяния стала подниматься из глубин его сознания, помимо воли создавая сумбур в голове юноши, готового волком выть от осознания собственного бессилия. Нет, ему не было страшно за себя, ему было стыдно и очень досадно из-за того, что он так бездарно провалил первое в своей жизни ответственное поручение, от выполнения которого зависит судьба конкретного человека, и не кого-нибудь, а самого Учителя. Ему вдруг захотелось уткнуться лицом в ладони и хорошенько выплакаться, чтобы вместе со слезами ушли все проблемы и страхи, реальные и надуманные. И тут, впервые за долгие годы, глаза Мала заволокло зыбкой пеленой, а по щекам побежали горячие ручейки соленой влаги.
Откровенно говоря, юноша уже забыл, когда в последний раз плакал. С некоторых пор он воспринимал слезы как откровенное проявление слабости, недостойное настоящего мужчины. И вдруг, на тебе — сам расплакался, как девчонка.
Подловив себя за столь неблаговидным, по его собственному убеждению, поступком, Мал еще больше рассердился, на этот раз исключительно на себя. Как результат, в глубине его души поднялась очередная волна, даже не волна, а настоящая эмоциональная буря. Противоречивые чувства буквально раздирали его на части. Все мысли, знакомые понятия и образы разметало по закоулкам и закуткам сознания Мала. Он не понимал ни кто он, ни где находится в данный момент, даже его прошлое было сокрыто от него черным непроницаемым мраком.