— Ага… — голос Богуслава стал хищно-ровным — как у снайпера перед выстрелом, — Я так и думал.
— Как? — Макс вцепился в свои записи, так что сквозь маскировочный состав сами собой проступили зачарованные строки. — Леш… как?
— Мы должны не только с демонами разобраться. Это не решение, вы же понимаете.
— То есть? Погоди-погоди…
— Я хочу сказать, что избавившись от серых, вампиров и остального, мы даже в самом лучшем случае просто вернемся к тому, что было. Когда светлые и темные гробили друг друга в бесконечной войне на взаимоистребление. Когда все эти страны-державы беспрерывно грызлись, наращивали вооружение… помните? Ну помните же! От голода гибло больше народу, чем сейчас загрызают вампиры! Уверен, что вы об этом уже думали!
— Думали…
— Не горячись. Помним мы. Дальше что?
— Я раньше думал — это нормально. Борьба между светом и тьмой. Стражи… Стражи вообще мало вмешивались в человеческие дела, им это было не под силу… мы защищали магов, и только. Природу, насколько могли. Я думал, это нормально. Но мне просто не с чем было сравнивать! Пока не увидел Ангъя. Мы можем изменить Землю. Мы теперь знаем, как.
Знакомый огонек в глазах друзей — понимают. Понимают!
— И… как?
А вот теперь — самое трудное… Алекс машинально тронул птицу на запястье — это странным образом успокаивало. И точно в холодную воду шагнул:
— Я приду к Вадиму.
Тихо-тихо в комнате… Только шелест листьев за окном.
— Это не кролик, — голос Богуслава стал хриплым. — Это какой-то… мамонт. Динозавр. Леш, ты все-таки чокнутый.
Макс ничего не сказал — только смотрел круглыми глазами. Черт. Алекс покусал губу.
— Все не так… невозможно, как кажется на первый взгляд. Это реально. Правда. Подумайте о преимуществах: Вадим практически полностью контролирует мир. Если его удастся убедить, если мы объединимся, если он начнет менять все медленно и постепенно, у нас есть шанс, которого не будет при первоначальном плане — шанс сохранить целостность, не скатившись обратно. Оставить единый мир, убрав темное.
Он никогда не пускал в ход эмпатию для уговоров — эмпатия вообще дар, который он всегда держал под запретом. Сначала под давлением Стражей, потом сам. Видеть ауры и слышать эмоции — одно, но принуждать людей путем внушения допустимо лишь в крайних случаях…
Но, живя без магии, постепенно открываешь, что слова могут порой убеждать не хуже эмпатии… Вот и сейчас. Богуслав потер виски.
— Слишком много если. Но я — за. Как ты себе это представляешь?
Приближается ураган…
Мир Земля. Лина.
— Марианна… — дальше у хладнокровной, по идее, Лины просто не было слов. — Ну как ты могла?