Мама-Галя рассказывала, как билась за ребёночка своего, которого карачи утащить хотели…
Откровенно говоря, карачи никогда грубо не нападают. Обычно они заявляют о своих намерениях, клянутся в своей миролюбивости. Но при этом, если мать с дитём где-то на открытой местности, окружают и подходят всё ближе и ближе… пока в нужный момент не выхватят ребёнка, а матери его, истошным криком зашедшейся, иглу со снотворным не воткнут. Просыпается потом бедная женщина и недели две, как чумная ходит. Не засмеётся, не заплачет… апатия ко всему.
Говорят, сразу грудное молоко у неё пропадает, если ребёнок ещё грудным был. А как ему грудным не быть, когда до двух лет вскармливают! Если ребёнок в возрасте нескольких месяцев от груди отказывается, то, считай, приберёт его вскоре Господь-Аллах к себе, в кущи райские. Пустыня всё-таки… нечем там грудных детишек кормить. Как ни размачивай ген-галеты, как ни пытайся ген-кумысом поить — всё не то! Ну, в больших городах, конечно, по-другому…
А Мама-Галя как раз в пустыне и была. Шли они с мужем и несколькими друзьями к Куяшу от Пермского буфер-каганата, пытаясь обогнуть и горы, и Город с юго-запада. Знали, что там минные поля и «хитрые» доты густо натыканы. В самой Перми-матери в то время восстание было. Клан Старшего Сына Кагана против самого Кагана престарелого попёр. Начинали, как водится, под благими лозунгами, а закончили резнёй дикой. Ну, старик Каган у Воткинска помощи запросил — всё, чем могут помочь, кроме сполох-десанта. Это, чтобы хоть какую-то гарантию иметь, что самого не прибьют…
Воткинские армейские в городе порядки наводить начали… а это означает, что стреляли во всё, что шевелится. Солдат, он тоже жить хочет и его жизнь даже самодельный огнемёт запросто оборвать может. Вот и работали, как учили. Роботов — вперёд, а что от них уцелело — добить.
Старший Сын Кагана ментов в ход пустил, — он ими по праву старшинства командовал. Кагана так просто не возьмёшь, он под землёй в глухой защите сидит. А от армейских отбиться можно. Менты своих роботов активировали, резерв вскрыли… да те обучены с беспорядками справляться… потому начали по программе действовать, заодно и беженцев расстреливая.
Муж Мамы-Гали, Маринкин отец, подхватил обоих годовалых детей-близнецов и с друзьями, такими же ментами, ночью из города дезертировал. Глушь, песчаники шныряют, подъедая трупы. Жирные такие, наглые… много им тогда еды было! Так люди в пустыню и ушли, подальше. Знают, что воды мало, да куда же деваться? Рассчитывали, что, мол, оружие есть, как-нибудь проживём. Да только всё ещё хуже стало.