Машина их вскоре отключилась. Надо бы глюкозы залить, но — хоть она и техно-глюкоза, да её после фильтрации пить можно. А кругом — пекло, песок и малые дети у всех на руках. Вот-вот минные поля и «хитрые» доты начнутся, а их долго обходить. Мама-Галя не говорила о том, куда все её путники подевались. Видимо, разбрелись разными путями, пытаясь спастись. В таких случаях у каждого своё мнение. Вот и решили, наверное, спасаться каждый своей семьёй.
И сказала Мама-Галя всего лишь один раз на Егоровой памяти, что отец Маринки, когда Мама-Галя и дети спали, в пустыню ушёл, оставив всю воду и оружие жене. Понял, что в этом — единственный шанс Маму-Галю и детей спасти. Ларинги отключил. Не отзывался. Даже комбез свой оставил, зная, что в пустыне без него — никуда. Вот и пошла мать с двумя детьми в сторону Иртяша, забирая южнее… поскольку через горы никак не пройти бы ей было с малышами.
И на самой окраине последнего минного поля, что бывший Озёрск, а ныне просто Город, с запада прикрывают, вышли на путников карачи. Почему-то не стали ждать, пока мать заснёт, чтобы втихую подобраться. Наверное, понимали, что воды на всех троих не хватит до Города. Увещевали тихими голосами издалека… а потом и ближе подходить стали.
Мама-Галя три последних заряда к подствольнику извела, а потом в упор из калаша стреляла. Но оставшиеся карачи всё ближе и ближе подбираются. Мелькнула у неё мысль о том, чтобы и детей убить, и самой застрелиться… но только не смогла, не смогла она этого сделать!
Егор представил себе, как это было…
Галина лихорадочно водила стволом калаша по сторонам. Нет луны, нет, нет её, проклятой! Темень вокруг! Вот луч фонарика поймал щупальца огромного карачи. Тот моментально скакнул в сторону. Дети, завёрнутые в военный комбинезон Стаса, дружно орали у неё под ногами. Свет, свет нужен!!!
Зажечь что-нибудь? Нет времени… и Галина только поворачивалась из стороны в сторону, водя лучом света и всё чаще и чаще выхватывая из темноты лоснящиеся многоногие туловища.
Стас! Стас, паршивец! Нашёл время умирать! Спиной к спине бы встали, Стас, мент мой любимый!
Она начала стрелять скупыми очередями. Пули с чмоканьем входили во что-то упругое. Теперь уже было ясно, что оставшихся карачи слишком много. Они громко бормотали свою привычную литанию успокаивающими ровными голосами, но Галина уже ничего не слушала, отчаянно нажимая и нажимая на курок.
В луче света мелькнуло, кувыркаясь, щупальце, отстреленное пулей, и тотчас под ногами завопила Маринка. Галина обернулась и увидела длинные чёрные лапы, жадно, но осторожно разворачивающие комбинезон с детьми. Галина выстрелила в упор. Брызги фиолетовой жидкости, пахнущей чем-то сладким, летели в стороны. Вот затвор выплюнул последнюю гильзу и калаш замолк. Галина отшвырнула его в сторону — он гулко ударился обо что-то…