Маргарет покачала головой.
– Это глупо. Совершенно очевидно, что Эмили не любит тебя больше.
– Нет, любит, – спокойно возразил Шеп, усаживаясь в кожаное кресло перед камином и потирая правое бедро. – Я знаю, что любит.
– Я согласен с тобой, – вступил в разговор сенатор Темплтон, опускаясь в точно такое же кресло напротив сына. – Тот факт, что Эмили довела до конца дело о разводе, вместо того чтобы предъявить претензии на твое наследство, говорит о многом.
– Она развелась с нашим сыном, Шеперд, – раздраженно напомнила Маргарет, откинувшись на спинку стула. – И не стоит забывать об этом. Когда женщина любит мужчину, она не разрывает брак с ним.
– Разрывает, – произнес Шеп, глядя на языки пламени. – Разрывает, если одной любви оказалось недостаточно и брак не принес ей ничего, кроме душевной боли. Поверьте мне. У меня было в распоряжении несколько месяцев, чтобы подумать об этом, и я сумел посмотреть на все глазами Эмили. Я был плохим мужем. Ей пришлось развестись со мной, потому что у нее не было другого выхода.
– Но это же абсурд, – поморщилась Маргарет, расправляя юбку своего шелкового платья.
Откинувшись на спинку кресла, Шеп тяжело вздохнул.
– Нет, это не абсурд, мама. Нет ничего абсурдного в том, чтобы сделать то, что необходимо, чтобы выжить. Эта еще одна вещь, которую я понял за последние месяцы.
Маргарет неодобрительно зацокала языком.
– Не может быть никакого сравнения, Шеп, – сказала она, – между положением Эмили и тем, что тебе пришлось пережить в джунглях.
– Ад имеет много форм, Маргарет, – возразил жене сенатор. – И некоторые из них мы создаем себе и окружающим сами. Эмили всегда было неуютно с нами. Мы не дали ей почувствовать себя желанной в нашей семье. У меня тоже было много месяцев, чтобы подумать. Мы поверили в то, что наш сын мертв, но мы потеряли также дочь, которую могли бы обрести в лице Эмили. Мы даже не связались с ней, когда получили извещение о смерти Шепа. Мы – социальные снобы, моя дорогая, пора это признать. Родители Эмили были простыми фермерами. Они погибли, когда девочке было четырнадцать лет, и с тех пор она скиталась по приютам. Ну да, какая ужасная биография для жены сына сенатора Темплтона. Как ужасно, что у Эмили не голубая, а обычная, красная кровь.
Шеп поднял голову и поглядел на отца, не в силах скрыть своего изумления.
– Я не верю своим ушам, отец.
– Конечно, сожаления мои запоздали, – сказал сенатор. – Думая, что ты мертв, сынок, я заглянул поглубже внутрь себя и поразмыслил над тем, кто я есть. Не могу сказать, что мне очень понравилось то, что я обнаружил.