– Взгляни на себя, Квин. Ты первоклассно выглядишь сегодня утром. – Он надеялся на объяснение со стороны брата, но тот не торопился давать его.
Квин вообще ничего не ответил и продолжал жевать толстый кусок поджаренного хлеба с изрядным количеством сливочного масла.
– Не сердись, разве я не извинился? Если нет, позволь мне сделать это сейчас. Дорогой брат, клянусь, я искренне сожалею о том, что поцеловал мисс Ройл.
– Ты не сожалеешь об этом. Ты ищешь способ доказать свое предположение – неправильное предположение, могу я добавить, – что мисс Ройл нужно лишь мое состояние.
Роган налил себе кофе.
– Ты должен верить мне, ведь в глубине души я надеюсь, что мои предположения далеки от истины.
– Ну, это не имеет значения, Роган.
– Нет? – Черт побери. Квин что-то задумал, а Рогану приходилось гадать, что хочет предпринять его брат.
– Нет, потому что я планирую нанести сегодня днем визит мисс Ройл с тем, чтобы извиниться за твое варварское поведение вчера на балу у Брауэров. – Он натянуто улыбнулся и многозначительно посмотрел на Рогана. – Затем я намерен направиться на Кэвендиш-сквер, чтобы попросить у леди Аппертон разрешения встречаться с ее протеже, мисс Ройл.
Роган подскочил со стула:
– Квин…
Он понятия не имел, что сказать брату, чтобы разубедить его и не дать поступить так опрометчиво.
Именно по этой причине, когда вошел дворецкий Кловис, неся в руках серебряный поднос с письмом, и направился прямо к Квину, Роган закрыл рот и сел на место, благодарный слуге за то, что у него появилось время, чтобы придумать аргументы, как разубедить брата.
Когда Квин заметил дворецкого, на его прекрасно очерченном лице появилось выражение замешательства.
– Не рано ли для письма?
– Сейчас не так уж рано, милорд. – Кловис поднес серебряный поднос поближе к Квину, чтобы он взял письмо.
Внезапно Рогана поразила мысль, что что-то не так, как должно было быть.
– Возьми письмо, Квин.
Квин пристально смотрел на лежащий на подносе лист бумаги кремового цвета.
– Полагаю, сначала я закончу свой завтрак.
Что это? Роган встал со стула. Даже с противоположного конца стола он видел, что адрес на бумаге был написан женской рукой. Возможно, мисс Ройл?
Может быть, в этом заключается причина, по которой Квин опасается вскрывать при нем письмо? Боялся ли он того, что мисс Ройл в своем письме попросит его не искать с ней больше встреч? После всего случившегося, возможно, ей показалось, что Квин, герой войны, не сделал ничего, чтобы остановить своего брата – любителя злых шуток – от посягательств на ее честь. Или, что более вероятно, позднее на балу она нашла еще одну мишень с более толстым кошельком.