– Кто вы? – спросил он ее более мягко, чем намеревался.
Рот женщины напряженно сузился, приковывая к себе его взгляд. У нее был самый чувственный рот, который он когда-либо видел у женщины. Он был широким, верхняя губа более полная, чем нижняя, и один уголок подрагивал.
– Я Анна Рен, милорд. Как зовут вашу собаку?
– Я не знаю. – Он осторожно вошел в комнату, заботясь о том, чтобы не двигаться слишком резко.
– Но, – женщина нахмурила брови, – разве это не ваша собака?
Он посмотрел на собаку и был моментально очарован. Изящные женские пальцы прочесывали и перебирали ее шерсть.
– Он следует за мной и спит у моей кровати. – Эдвард пожал плечами. – Но у него нет имени, которое было бы мне известно.
Он остановился напротив стола палисандрового дерева. Ей пришлось бы пройти мимо него, если бы она решила убежать из комнаты.
Брови Анны Рен неодобрительно опустились.
– Но у него должно быть имя. Как вы зовете его?
– В большинстве случаев, никак.
Женщина была обыкновенной: длинный тонкий нос, карие глаза и каштановые волосы – и что он мог в этом найти? Ничто в ней не казалось ему выдающимся. За исключением этого рта.
Кончик языка увлажнил тот уголок.
Эдвард почувствовал, как его член подпрыгнул и стал твердым; он очень надеялся, что она не заметит его реакции, иначе это стало бы шоком для ее девического ума. Он возбудился при виде плохо одетой женщины, которую даже не знал.
Пес, должно быть, устал от разговора. Он выскользнул из-под руки Анны Рен и со вздохом лег у камина.
– Можете дать ему имя, если вам это необходимо. – Эдвард снова пожал плечами и положил кончики пальцев правой руки на край стола.
Оценивающий взгляд, который она направила на него, всколыхнул память. Его глаза сузились.
– Вы – та женщина, которая недавно испугала мою лошадь на большой дороге.
– Да. – Она бросила на него подозрительно томный взгляд. – Я так сожалею, что вы упали с лошади.
«Дерзкая!»
– Я не упал, я был выброшен из седла.
– В самом деле?
Он чуть было не начал оспаривать это единственное слово, но тут она протянула ему пачку бумаги.
– Может быть, вы хотите взглянуть, что я переписала сегодня?
– Хм-м, – произнес он неопределенно.
Граф вытащил очки из кармана и приладил их на носу. Ему потребовалось мгновение, чтобы сконцентрироваться на листе бумаги, и он тут же узнал почерк своего нового секретаря. Он прочитал переписанные страницы предыдущей ночью: одобряя аккуратность почерка, он в то же время задавался вопросом о его женоподобности.
Он посмотрел на маленькую Анну Рен поверх своих очков и фыркнул. Не женоподобный – женственный. Что объясняло уклончивость Хоппла.