Он действительно принадлежал к ударной группе чешского Сопротивления. Они совершили убийство Гейдриха, получив помощь и финансовую поддержку от британской разведки. Заговорщики знали, что для нацистов это будет тяжелым ударом, но никогда не предполагали, каким кровавым станет возмездие. Когда немцы уничтожили селение Лидице, все члены группы страдали от невыносимого бремени вины.
– Мы ведь знали, что имеем дело с чудовищами. Мы должны были догадаться, как они ответят на террор! В этом была наша ошибка… – с горечью сказал Милош.
В течение нескольких недель после убийства Милош оставался в убежище в доме друзей Петра Гроффа в Брно. Но где-то в цепи доверенных лиц оказалось слабое звено, и однажды ночью в дом нагрянули гестаповцы. За то, что хозяева прятали Милоша, супругов и их двоих детей вывели на задний двор и расстреляли. Милоша отвезли в гестапо в Брно, где подвергли пыткам, пытаясь заставить его выдать имена всех, кто участвовал в заговоре против Гейдриха. Ему переломали руки, раздробили лодыжки, прижимали к спине раскаленный добела утюг, как при клеймении животных. И все же Милош не сдавался. Нацистам не удалось сломить его даже после контузии, наступившей после очередного избиения, результатом которой была потеря памяти. Немцы все еще надеялись получить информацию и поместили его в лазарет, чтобы определить, не была ли его амнезия притворной.
Милош стал инвалидом и мало что помнил о самом себе, но он по-прежнему был предан своим идеям. Ему удалось бежать и выдать себя за сельскохозяйственного рабочего в восточной части страны, поблизости от границы с Россией. Он пробыл там шестнадцать месяцев. Постепенно проходили последствия травмы мозга.
Милош вспомнил пароль, имена соратников по борьбе, установил контакт с другими участниками движения Сопротивления. Ему дали приличную одежду, фальшивое удостоверение личности. Он сел на поезд, направлявшийся в Прагу. На полпути Милоша задержали немецкие солдаты – то ли потому, что в документах была ошибка, то ли потому, что его предали – этого он так и не узнал. Его затолкали в вагон для перевозки скота, битком набитый польскими евреями, которых отправляли в лагерь смерти в Треблинку.
Там он и дождался окончания войны, постоянно находясь на краю рядом со смертью. Потом пришли русские.
– С какой радостью мы приветствовали Иванов, – вспоминал Милош. – Мы кричали бы от радости, если бы было достаточно сил.
Русские не стали освобождать пленников. Начался процесс строгой проверки. Каждого человека допрашивали под предлогом того, чтобы получить информацию, необходимую для репатриации. Вскоре стало ясно, что эти досье подготавливались по другой причине: политических активистов, участников Сопротивления и других смутьянов отделили от остального населения лагеря. Когда русские наконец начали сажать освобожденных пленных в поезда, не все из них поехали на запад. «Смутьяны» отправились в противоположном направлении – в Россию. Милош признался Кат, что именно там ему пришлось провести последние десять месяцев. Его насильно удерживали в русском лагере.