— Ядовитая фасоль Тентакула, — объяснил Джордж — Нужна нам для Забастовочных завтраков, но она занесена в класс С и не подлежит продаже, поэтому раздобыть ее не так-то просто.
— Ну так что, Наземникус, десять галеонов за партию? — спросил Фред.
— А трудов-то мне каких стоило ее достать, — сказал Наземникус, и дряблые мешки под его налитыми кровью глазами отвисли еще ниже. — Как хотите, парни, двадцатник — и точка. Ни кната не сбавлю.
— Он шутник у нас, — сказал Фред Гарри.
— Это точно. Самая пока что смешная его шутка — шесть сиклей за сумку перьев нарла, — подхватил Джордж.
— Смотрите в оба, — тихо предостерег их Гарри.
— Ты чего? — спросил Фред. — Мама вовсю воркует про старосту Рона, опасности никакой.
— Вас Грюм может засечь, — объяснил Гарри. Наземникус беспокойно оглянулся.
— Твоя правда, — проворчал он. — Ну ладно, ребята, десять так десять, если по-быстрому.
— Молоток, Гарри! — восхищенно сказал Фред, когда Наземникус опустошил карманы в подставленные ладони близнецов и поспешно двинулся к еде. — Пошли отнесем наверх...
Глядя им вслед, Гарри почувствовал некоторое смущение. Ему пришло в голову, что мистер и миссис Уизли неизбежно рано или поздно узнают про затеваемый Фредом и Джорджем магазин волшебных фокусов и трюков, а узнав, станут думать, откуда у них на него деньги. Отлить близнецам призовые за победу в Турнире Трех Волшебников казалось тогда поступком простым и естественным, но что, если это поведет к новой семейной ссоре, к отчуждению вслед за Перси еще двоих сыновей? Будет ли миссис Уизли по-прежнему считать Гарри своим приемным сыном, если ей станет известно, что именно он помог Фреду и Джорджу начать заниматься совершенно неподходящим, по ее мнению, делом?
Стоя там, где его оставили близнецы, и не имея другого собеседника, кроме виноватой тяжести в глубине живота, Гарри вдруг услышал свою фамилию. Поверх общей болтовни до него донесся густой бас Кингсли Бруствера.
— Почему Дамблдор не назначил старостой Поттера? — спросил Кингсли.
— На то наверняка были причины, — ответил Люпин.
— Этим он показал бы, что верит в него. Я бы поступил именно так, — настаивал Кингсли. — Особенно в то время, когда «Пророк» то и дело прохаживается на его счет...
Гарри не стал оглядываться. Он не хотел, чтобы Люпин или Кингсли знали, что он их слышал. Не чувствуя ни малейшего голода, он пошел вслед за Наземникусом к столу. Удовольствие от праздника исчезло так же быстро, как возникло. Больше всего ему хотелось быть наверху, в постели.
Грозный Глаз Грюм обнюхивал тем, что осталось от носа, куриную ножку. Удостоверившись, что ядом не пахнет, он запустил в нее зубы.