Не успели русские корабли выйти в просторы Северного моря, как начались неприятности. Среди ночи у Доггер-Банки эскадра приняла гулльские рыболовные суда за японские миноносцы и расстреляла их. Заодно, не разобравшись в темноте, досталось и своим. За «гулльский инцидент», который ославил русский флот на весь мир, Россия выплатила 650 тысяч золотых целковых за нанесённый ущерб.[937]
На Танжерском рейде, у Гибралтарских ворот, небольшая часть судов с мелкой осадкой была отделена от эскадры и направлена через Средиземное море к Суэцкому каналу и дальше — через Красное море в Индийский океан. Основные же силы пошли на юг по Атлантике. Огибая огромный материк Африки, корабли то попадали в полосу проливных тропических дождей, то шли в густом молочно-белом тумане, подавая сигналы утробным рёвом, то монотонно качались на мёртвой зыби под невыносимо палящими лучами тропического солнца, то входили в полосу непрерывных многодневных штормов, когда всё вокруг беспрестанно ревело и клокотало под ураганным ветром. Строй кораблей растягивался на сотню миль, транспорты отставали и часто выходили из строя из-за каких-либо неполадок. А они случались очень часто. Вот как высказывался об этом командир одного из отрядов эскадры Добровольский: «…Ни одно судно прилично не оборудовано, всё сделано кое-как, на живую нитку… Смешно сказать, наш отряд два месяца в пути, а машины наших крейсеров… всё ещё не могут развить и половины той скорости, которая для них была обязательна…»[938]
Условия перехода были невыносимо тяжёлыми, уголь зачастую приходилось грузить с немецких угольщиков вручную, прямо в открытом море, в страшную тропическую жару — день и ночь, грязные и уставшие матросы буквально валились с ног. За простой судов немцы взимали по 500 рублей за сутки, а сама цена на уголь была астрономической.
Топливом запасались до предела, им заваливались все углы и даже жилые помещения, уголь самовозгорался, и на кораблях возникали частые пожары.
У острова Сент-Мария, вблизи Мадагаскара, эскадра попала в страшный шторм. Огромные броненосцы кидало словно игрушки, «Дмитрий Донской» в этой дикой пляске океана потерял катер, из походного строя вывалился буксир «Русь», на броненосце «Князь Суворов» загорелся уголь, у «Авроры» сорвало и унесло в океан вельбот…
В Несси-бе, на Мадагаскаре, были получены известия о сдаче японцам Порт-Артура и гибели Тихоокеанской эскадры. Дальнейшее следование к Порт-Артуру теряло смысл. Экипаж эскадры проводил ремонт, матросы надеялись на возвращение обратно на Балтику. Командующий эскадрой Рожественский, недавно получивший чин вице-адмирала, хорошо понимал нецелесообразность и гибельный конец этого предприятия, но не смел возразить императору Николаю II, сказать о слабости его эскадры перед силами японского флота, который был взлелеян сильнейшими странами Европы и США. В подкрепление Рожественскому из Либавы была отправлена 3 февраля 1905 года ещё одна эскадра, под командованием контр-адмирала Н. И. Небогатова, в составе всего пяти вымпелов — одного старого броненосца, такого же крейсера и трёх малых броненосцев береговой обороны, которые матросы прозвали «самотопами». Они были низкобортны и предназначались только для действий в тесных шхерных условиях Финского залива, но никак не для эскадренных боёв.