– Но я серьезно отношусь, Майк. Ты ведь знаешь!
– В таком случае почему ты не ждешь меня в танцевальном зале в рабочей одежде?
– Потому… потому что мне нужно было привести волосы в порядок. Как я могла пойти в салон в рабочей одежде?
– Так тебе было нужно заняться волосами? Позволь полюбопытствовать: зачем? Мы ведь сегодня не выступаем. Или ты забыла?
– Разумеется, не забыла. Но я просто хотела выглядеть прилично… в случае…
– В случае, если твой светловолосый друг пригласит тебя прогуляться опять? И я очень надеюсь, что он так и поступит, иначе тебе придется весь день скучать в одиночестве.
– Ты хочешь сказать, что сегодня не проведешь даже немного времени со мной?
– А в этом есть необходимость? Мы не будем танцевать сегодня. Разве кроме этого у нас есть что-то общее?
– Майк, это неправда! Ты так говоришь только потому, что очень сердишься. И я могу понять. Я понимаю, честно. И согласна с тем, что виновата. Но, Майк, прошу, не будь таким! Такого никогда больше не случится.
– А вот в этом ты права, – вежливо подтвердил он, – потому что мы больше не будем танцевать вместе.
– Майк! – Альма была просто потрясена и не могла говорить. Она только молча смотрела на него.
– Если ты думаешь, что я собираюсь и дальше выступать с девушкой, из-за которой проиграл соревнование и даже не попал в финал!.. Ты только подумай, что об этом будут говорить. «Джефферсон не попал даже в шестерку в Уэстерхейвене!» Если ты думаешь, что я смогу допустить такое опять, то жестоко ошибаешься.
Альма почувствовала, что может зарыдать прямо на глазах у гостей отеля. Но ее гордость пришла ей на помощь. Гордость и гнев.
– Ты когда-нибудь думаешь о ком-то, кроме себя? Ты хоть на минуту задумался, что я чувствовала, когда вчера вечером пришла в отель, измученная и расстроенная? Тебе даже не пришло в голову немного приободрить меня!
– Я твой партнер по танцам, а не капитан болельщиков.
– Ты только что сказал, что больше не будешь со мной танцевать? Что ж, мне это подходит! – гордо произнесла Альма. – И если Дитер пригласит меня сегодня прогуляться с ним, я приму его предложение.
– Если ты это сделаешь, Альма, я никогда не прощу тебя.
– В таком случае что же ты хочешь, чтобы я делала? Слонялась из угла в угол с несчастным видом, ожидая, пока ты захочешь меня простить? Нет уж, спасибо! – Она повернулась и вышла из отеля.
Она шла, не обращая внимания на то, куда направляется. Затем поняла, что идет в ту часть города, которая ей только и была знакома – на центральную торговую улицу, плавно спускавшуюся к гавани. Но вдруг Альма в нерешительности остановилась, подумав, что, возможно, находится недалеко от Хейфенкея, где стоял катер Дитера.