Вопросы ориентации и видимости составляют полный набор проблемы правильного восприятия. Однако ныряльщику приходится мириться с еще одной опасностью внутри останков судна, и это, возможно, более страшная опасность, чем все остальные. В пароксизме затопления корабля его потолки, стены и полы начинают крушиться. Когда-то обустроенное пространство теперь разодрано в клочья и наполнено электрическими кабелями, проволокой, погнутыми металлическими стержнями, кроватными пружинами, заостренными обломками сломанного оборудования, ножками стульев, скатертями, кусками трубопроводов и другими угрожающими предметами, которые когда-то незаметно обеспечивали жизнедеятельность судна. Все это висит в оголенном виде в пространстве, где работает ныряльщик. Все это может в любую минуту порвать ему шланг, патрубок и дюжину других выступающих наружу частей, которые составляют жизненно важные компоненты его снаряжения. Запутавшись во всем этом, ныряльщик становится марионеткой. Если он начнет резко высвобождаться, то может окончательно завязнуть во всем этом хаосе и станет похожим на мумию. В условиях плохой видимости почти невозможно избежать этих сетей, нет ни одного опытного ныряльщика-искателя кораблекрушений, который не оказывался бы в подобной паутине.
Ныряльщик, затерявшийся или запутавшийся внутри затонувшего судна, оказывается лицом к лицу со своим Создателем. Оттуда доставали страшные трупы — глаза и рты открыты в ужасе, несчастный пловец так и остается потерянным, ослепленным, крепко зацепившимся и прижатым. И все же странная истина относится к этим опасностям: ныряльщика редко убивает сама по себе ситуация. Скорее, реакция самого ныряльщика — паника — определяет, будет он жить или нет.
Вот что происходит с запаниковавшим ныряльщиком, попавшим в беду внутри затонувшего судна.
Темп его сердцебиения и дыхания ускоряется. На глубине 200 футов, где каждый вздох, наполняющий легкие воздухом, должен быть в семь раз больше объема, который нужен на поверхности, запаниковавший ныряльщик может исчерпать запас воздуха в баллонах так быстро, что стрелки на его манометрах начнут опускаться в красный сектор прямо у него на глазах. Это зрелище еще больше ускоряет его сердечный ритм и дыхание, что, в свою очередь, уменьшает время на то, чтобы решить проблемы. Более интенсивное дыхание означает более серьезное состояние азотного наркоза. Наркоз увеличивает панику. Это уже заколдованный круг.
Он реагирует на панику мгновенно и энергично. Но в глубоководном месте кораблекрушения, где каждая опасность влечет за собой другую, отчаяние ныряльщика настежь открывает двери перед катастрофой. Потерявшийся ныряльщик, впавший в панику, например, начнет метаться в разные стороны, чтобы найти выход. Его движения поднимут клубы ила, что ухудшит обзор до такой степени, что он ничего не будет видеть. Ничего не видя вокруг, он начнет искать выход с еще большим отчаянием; в этих метаниях он может запутаться в каких-нибудь проводах или сдвинуть с места тяжелый предмет, висящий у него над головой. Он дышит еще тяжелее. Он видит, как его манометры показывают резкое падение давления воздуха в баллонах.