Заключенная в безжалостные оковы своего корсета, Поппи дышала тяжело и прерывисто.
– Здесь слишком жарко, – пробормотала она.
Мисс Маркс посмотрела на ее вспотевшее лицо, достала носовой платок и повела ее к одному из множества плетеных стульев, стоящих у стены.
– Здесь довольно тепло, – сказала она. – Сейчас я узнаю, где находится ваш брат или мистер Роан, чтобы сопроводить вас улицу подышать свежим воздухом. Но сначала мне нужно повидать Беатрис.
– Да, конечно, – согласилась Поппи, заметив краем глаза, как два джентльмена уже подошли к Беатрис явно с надеждой вписать свои имена в ее танцевальную карточку. Ее младшая сестра вела себя с мужчинами в такой спокойной манере, которой Поппи даже представить себе не могла. Казалось, они обожали ее, потому что она смотрела на них, как на своих домашних питомцев: кротко потакая и проявляя терпеливый интерес.
В то время как мисс Маркс просматривала танцевальную карточку Беатрис, Поппи, откинувшись на спинку стула, сосредоточилась на безжалостно затрудненном корсетом дыхании. К сожалению, сидя на этом стуле, она услышала беседу, ведущуюся с другой стороны увитой гирляндами колонны.
Три юных леди болтали на пониженных тонах, так и сочащихся самодовольным удовлетворением.
– Конечно же, Бэйнинг не взял бы ее, – сказала одна из них. – Она симпатична, я согласна, но несколько неуместна... в социальном смысле. Один джентльмен, которого я знаю, сказал, что он пытался поговорить с ней на одной частной художественной выставке в Королевской академии, и она лепетала что-то абсолютно нелепое... о старом французском эксперименте с воздушным шаром, когда они привязали овцу и отправили ее в воздух перед королем Луи каким-то... вы можете себе это представить?!
– Луи XVI, – прошептала Поппи.
– Но чего вы ожидали? – послышался другой голос. – Такая необычная семейка. Единственный, кто достаточно хорош для общества – лорд Рэмси. Но и он довольно испорчен.
– Повеса, – согласилась третья.
Поппи, только что такая разгоряченная, почувствовала себя так, словно ее окатили ледяной водой. Она устало закрыла глаза и пожалела, что не может просто исчезнуть. Было ошибкой приехать на бал. Она пыталась доказать всем что... что ее не волновал Майкл Бэйнинг, хотя это было не так. Что ее сердце не разбито, когда это так. Все в Лондоне – маска, притворство... Неужели так непростительно быть честным в своих чувствах?
Похоже, что так.
Она сидела спокойно, сцепив пальцы, пока ее мысли не были потревожены каким-то оживлением около главного входа в бальный зал. Казалось, прибыла какая-то важная персона, возможно, член королевской семьи, или военная знаменитость, или влиятельный политический деятель.