– Есть кое-что другое. Не браслет.
– А что есть?
Зелёные глаза горят охотничьим азартом, и так ярко горят, что не допустят бегства добычи.
Повторяю:
– Кое-что другое.
– Что?
Голос звучит не просто требовательно: он почти приказывает. И я пробую попросить:
– Давайте не будем сейчас об этом говорить, hevary.
– Я хочу сейчас!
– Это не лучшее время, да и...
– Сейчас же! Или хозяин дома не желает выполнить желание гостьи? Разве это не нарушение законов, которые старше самой Империи?
Законы гостеприимства, будь они прокляты! Хозяин, в самом деле, не может отказывать гостю. Ни в чём. Правда, и гость не должен злоупотреблять своими правами, ведь, в конце концов, он сам может оказаться в таком же точно положении...
Придётся ответить. Двое суток уже минуло, кровь частично вернула силу своему току, и ничего чрезмерно страшного не произойдёт. Правда, время восстановления слегка увеличится, но у меня впереди целый Зимник. Опять раздеваться? Так я окончательно простужусь.
– Вечный и Нетленный, Справедливый и Беспощадный, Всезнающий и Всемогущий, яви печать своей дщери.
В пределах мэнора мне нет нужды искать отголоски Хаоса, потому что дом наполнен ими. Каждый поток воздуха, слабый или сильный, тёплый или почти ледяной, летящий по лабиринту коридоров, несёт в себе дыхание Заклинательницы. Каждый камень стен отмечен взглядом Сэйдисс. Каждый миг существования слуги подчинён воле повелительницы.
Сари смотрит, как завороженная, даже моргать забывает. Смотрит на вспухающие под кожей дорожки ручейков. Смотрит на алые капли, сочащиеся через разрывы в коже. Смотрит на ослепительно белое сияние печати, не отводя глаз, в которых к восторгу чуда медленно, но верно примешивается ужас...
А потом, как только последний огонёк гаснет, и швы рубцов плотно стягивают раны, девчонка не может удержаться и касается ладошкой моей груди. На краткий миг.
– Горячо!
– Конечно: кровь и должна быть горячей.
– Ты... – она медлит с очередным вопросом, позволяя мне одеться. – Значит, мне не приснилось?
– Что именно?
– Знак, пылающий перед глазами и внутри меня. Я думала, это только сон.
Сари всё же запомнила происходившее в «бессоннице»? Плохо. А может, хорошо. Но теперь она потребует объяснений. Наверняка.
– Нет, не сон. Это...
– Печать Заклинателя Хаоса. Я знаю.
Зелёные глаза вдруг становятся не по-детски серьёзными, и у меня вырывается удивлённое:
– Откуда?
– Мне... рассказывали. Учитель. Но я не думала, что когда-нибудь увижу... Я считала, такое с людьми больше не делают. Скажи, почему ты носишь в себе печать? Когда её нанесли?