– Грег, не будь идиотом, – с неподдельным здравым смыслом сказала Гарриет. – Он наш друг. Он знает всю правду.
– Правду, – повторил Маннеринг; усмехнувшись, он трубно фыркнул. – Но видишь ли, я тоже знаю правду. Вот почему я и пытаюсь скрыть ее.
Бакстер возмущенно махнул рукой, в которой продолжал держать стакан, и запротестовал:
– Да бросьте вы! Она хочет его видеть! Так и так они встретятся. Эй, суперинтендант, я и сам хотел утром добраться до вас, да не сумел оправиться от похмелья. Можете спрашивать меня о чем хотите. Вы же знаете, я принц Абу… – при этих словах Маннеринг расплылся в широкой улыбке, – и может, пригожусь вам.
– Дело в том, – сказал я, – захочет ли мистер Маннеринг ответить на мои вопросы.
– Конечно нет, – бросил он.
– Почему же?
– Потому что не должен отвечать и не собираюсь этого делать, – с холодной улыбкой сообщил Маннеринг.
– Вы предпочтете отвечать мне или коронеру?
Он засмеялся:
– Старый вопрос, старая история – эти вечные полицейские угрозы! Мой дорогой мистер Хэдли, неужели вы думаете, что можете повесткой вызвать меня на допрос?
– Мой дорогой мистер Маннеринг, – в тон ему ответил я, потому что вся эта история уже начала действовать мне на нервы, – полиция может выписать повестку и архиепископу Кентерберийскому, если сочтет, что у него есть какая-то информация по этому делу. Особенно если полиция будет иметь основания считать, что его светлость врет.
Я было подумал, что эти слова будут для него равносильны прямому удару в челюсть, но они произвели лишь сомнительный эффект. Я в первый раз увидел, как он сводит брови воедино и глаза его начинают косить; но он был полон такого неподдельного и законченного презрения, что у него лишь перекосило рот, как на греческой маске, и он тускло ухмыльнулся.
– Это имеет ко мне отношение? – высокомерно поинтересовался он. – Старые номера. Что же до дела, то я не лгу. Я не утруждаюсь враньем, вот и все.
– Что же до дела, то я не утруждаюсь тем, чтобы водить вас за нос. У меня даже нет острой необходимости допрашивать вас, ибо вы уже дали кое-какие показания инспектору Каррузерсу и они зафиксированы. Меня интересует лишь одно: готовы ли вы подтвердить эти показания.
– Какие показания?
– Ах, какие? Значит, вы хотите ответить на вопросы?
– Вы же понимаете, что уловки у вас довольно жалкие. Если сам захочу, то отвечу, а не захочу, то, конечно, не буду отвечать.
– По крайней мере, честно. Даже виновный в преступлении не мог бы выразиться лучше, не так ли? Хорошо. В пятницу вечером вы сказали инспектору Каррузерсу, что явились на Принс-Регент-стрит в двадцать минут одиннадцатого. Дежурный заявил вам, что компания находится наверху, вы уломали его и поднялись сами.